Дэвид Гранн - Убийцы цветочной луны. Нефть. Деньги. Кровь

Позднее в том же году Эрнест Беркхарт был освобожден условно-досрочно. Совет племени осейдж принял резолюцию, в которой выражался протест и говорилось, что «признанному виновным в столь подлых и варварских преступлениях не должно быть позволено вернуться на место их совершения» [617] Копия резолюции племенного совета осейдж, № 78, 15 ноября 1937 года, NARA-FW. . «Канзас-Сити таймс» писала в передовой статье: «Досрочный выход Эрнеста Беркхарта из тюрьмы штата Оклахомы напоминает о самом поразительном деле об убийствах в истории Юго-Запада — массовом истреблении индейцев осейдж за их нефтяные права. … Освобождение ведущего участника хладнокровного сговора после отбытия чуть более десяти лет из пожизненного заключения, похоже, демонстрирует один из сокрушительных сбоев в системе» [618] Kansas City Times, 21 декабря 1937 года. .

Марджи сказала, что впоследствии Эрнест ограбил дом осейджей и снова отправился за решетку. В 1947 году, когда он еще отбывал срок, выпустили Хэйла, отсидевшего двадцать лет в Левенуэрте. Члены комиссии по условно-досрочному освобождению обосновали свое решение преклонным возрастом — 72 года — и примерным поведением заключенного. Вождь осейджей сказал, что того «за его преступления следовало повесить» [619] Daily Journal-Capital, 3 августа 1947 года. , а члены племени были убеждены, что это последнее следствие политического влияния Хэйла. Ему запретили снова ступать на землю Оклахомы, однако, по словам родственников, однажды он приехал к ним и сказал: «Если бы этот чертов Эрнест держал рот на замке, сейчас мы были бы богаты…»

Марджи сказала мне, что никогда не встречала Хэйла, умершего в 1962 году в доме престарелых в Аризоне. А вот Эрнеста видела, после того как в 1959 году его снова выпустили из тюрьмы. Поскольку въезд в Оклахому ему был запрещен, он поначалу работал на овцеводческой ферме в Нью-Мексико, где получал 75 долларов в месяц. В ту пору один журналист заметил: «Вне всякого сомнения, это резко контрастировало с днями, когда, будучи мужем богатой индианки, он купался в достатке» [620] Oklahoma City Times, 26 октября 1959 года. . В надежде получить возможность вернуться в Оклахому, Эрнест в 1966 году подал прошение о помиловании. Само дело не сохранилось, но есть его заявление в комиссию штата из пяти человек, где он ссылается на сотрудничество с Бюро в ходе расследования убийств (Уайт неизменно подчеркивал, что признание Беркхарта спасло дело). Вопреки яростным протестам осейджей, тремя голосами против двух положительное решение было принято и подписано губернатором. «Помилован убийца за нефтяные паи», — провозглашала газета « Оклахомэн» и продолжала: «Осейджи в ужасе» [621] Daily Oklahoman, 14 февраля 1966 года. .

Согбенный и с сильно поредевшей шевелюрой, Эрнест вернулся в округ Осейдж, где сперва поселился с братом, Брайаном.

— Когда мы впервые встретились, я была подростком, — вспоминала Марджи. — Меня сильно поразило, что выглядел он милым дедушкой. Он был очень худ, с седеющими волосами и добрым взглядом. Он не ожесточился даже после стольких лет, проведенных в тюрьме. У меня в голове не укладывалось, что этот человек мог сотворить такое…

Ее голос пропал в громе барабанов. Некоторое время спустя она продолжила:

— Моему отцу пришлось очень тяжело. Он и Лиз подверглись остракизму со стороны племени, что было чрезвычайно болезненно. Они нуждались в семье и поддержке, но не получили ни того, ни другого.

И отец обозлился — обозлился на весь свет. Муж Марджи добавил, что досталось и Элизабет:

— У нее началось что-то вроде мании преследования.

Марджи кивнула и сказала:

— Тетя не могла подолгу оставаться на одном месте и постоянно меняла адреса и телефоны.

Элизабет не захотела встречаться с Эрнестом, который в конце концов поселился в трейлере с мышами на самой границе округа Осейдж. Ковбой же время от времени его навещал.

— Думаю, в глубине души он тосковал по отцу, — проговорила Марджи. — Но не мог забыть, что тот совершил. Называл его «Старый Динамит».

Когда в 1986 году Эрнест умер, его кремировали. Перед смертью он пожелал, чтобы сын развеял пепел над Осейдж-Хиллз.

— Коробка много дней просто валялась дома, — вспоминала Марджи. — Наконец однажды вечером папа вышел из себя, схватил ее и просто выбросил с моста.

В перерыве между танцами, когда солнце клонилось к закату, Марджи предложила прокатиться и показать мне Грей-Хорс. Втроем мы сели в авто и поехали по узкой пыльной дороге. Недалеко от павильона, почти полностью скрытый за дубами, находился один из немногих уцелевших домов.