Дэвид Гранн - Убийцы цветочной луны. Нефть. Деньги. Кровь

В ходе расследования внимание Уайта привлекла одна деталь: прежде чем добиваться получения полиса страхования жизни Роана, Хэйл попытался приобрести его долю в фонде доходов от добычи полезных ископаемых, что было куда ценнее золота или бриллиантов. Он знал, что пай нельзя продать или купить, но был уверен, что давление со стороны влиятельных белых поможет отменить этот запрет. Однажды он проговорился: «Как многие другие, я верил, что вскоре Конгресс одобрит закон, позволяющий каждому образованному индейцу распоряжаться принадлежащими ему паями нефтяного фонда по собственному усмотрению» [379] Прошение Хэйла о помиловании, 15 ноября 1935 года, NARA-CP. . Однако существующий порядок изменять не стали, и Уайт подозревал, что именно это и побудило Хэйла разработать план со страхованием жизни Роана и последующим его убийством.

Один законный путь завладеть долей в фонде все же имелся — унаследовать ее. Просмотрев завещания, Уайт выяснил, что в большинстве случаев паи сыпались в карман одного и того же человека — Молли Беркхарт. А ее мужем и опекуном был Эрнест, которого «Хэйл держал в узде», как отметил в отчете один агент [380] Отчет Райта, 5 апреля 1923 года, FBI. . Бутлегер и осведомитель Келси Моррисон заявил агенту, что и Эрнест, и Брайан Беркхарт готовы выполнить любое приказание дяди, а сам Хэйл «способен на все» [381] Отчет Уайза и Бергера, 10 января 1924 года, FBI. .

Уайт изучил одно за другим все убийства в семье Молли. Даже хронология их выглядела больше не простой случайностью, а частью злодейского плана. Анна Браун, бездетная и разведенная, почти все состояние оставила своей матери Лиззи. Убив Анну первой, преступники могли не опасаться, что ее доля нефтяных отчислений будет разделена между другими наследниками. Лиззи, завещав бо`льшую часть своего пая дочерям Молли и Рите, сразу же стала следующим кандидатом в покойники. Затем пришел черед Риты и ее мужа Билла Смита. Уайт понял, что даже необычный способ последнего убийства — подрыв дома бомбой — тоже несет в себе жуткую логику. В завещаниях супругов четко оговаривалось, что в случае их одновременной смерти большая часть пая Риты переходит к ее оставшейся в живых сестре Молли. Однако тут режиссер этого жуткого плана просчитался. Так как Билл, пусть и всего на несколько дней, но пережил жену, ее деньги перешли к нему, а после его смерти к его родственникам. Все же львиная доля семейных паев так или иначе перешла к Молли Беркхарт, то есть, по сути, оказалась под контролем Эрнеста. Уайт не сомневался, что при содействии не в меру угодливого племянника Хэйл располагает косвенным доступом к этому состоянию. Как Уайт впоследствии докладывал Гуверу: «МОЛЛИ, судя по всему, является самым подходящим инструментом для ХЭЙЛА с тем, чтобы через БЕРКХАРТОВ присвоить паи всех членов семьи» [382] Отчет, озаглавленный «Убийства осейджей», 3 февраля 1926 года, FBI. .

Уайт не смог установить, задумывался ли брак Эрнеста и Молли — за 4 года до гибели Анны — с самого начала как часть преступного замысла или Хэйл принудил племянника обманывать жену уже после свадьбы. В любом случае план был настолько дерзким и бесчеловечным, что едва укладывался в голове. То есть Эрнест делил с Молли супружеское ложе, растил детей и все эти годы участвовал в заговоре против ее семьи. Совсем по Шекспиру:

О заговор,

Стыдишься ты показываться ночью,

Когда привольно злу. Так где же днем

Столь темную пещеру ты отыщешь,

Чтоб скрыть свой страшный лик? Такой и нет.

Уж лучше ты его прикрой улыбкой…

(«Юлий Цезарь». Сцена 1.

Перевод М. Зенкевича. — Прим. перев.)

Уайт вместе с коллегами чувствовал, что продвигается вперед. Прокурор министерства юстиции направил Гуверу письмо, в котором писал о том, что за несколько месяцев, миновавших с назначения нового главы расследования, «успешно прояснились многие аспекты дел, и это преисполнило наши сердца духом энтузиазма» [383] Эдвин Браун Гуверу, 22 марта 1926 года, FBI/FOIA. .

И все же в ходе расследования смертей родных Молли Беркхарт всплыла та же проблема, что и при расследовании убийства Роана. Не было объективных доказательств или показаний свидетелей о том, что Хэйл совершил какое-либо из преступлений сам или чужими руками. Уайт понимал, что без неоспоримых доказательств ему не подобраться к этому субъекту, скрывавшемуся за спинами адвокатов, величавшему себя «преподобным» и пользовавшемуся покровительством шерифа, прокуроров, судей и других высокопоставленных чиновников штата.