Виктор Косик - «Молодая Россия». Вариации на тему национализма в маршах эпохи

Гораздо откровеннее на эту тему писал в «Очаговой политучебе» в 1938 г. старший младоросс А. Георгиевич. По его мнению, «в основе деятельности Гитлера лежит не идеология борьбы с коммунизмом, как думают наши наивные пораженцы, а идеология мировой гегемонии германской расы… германская военная интервенция в России имеет своей задачей не восстановление великой, могучей державы, а присоединение к Германии русских земель… наши пораженцы утверждают, что большевизм „абсолютное зло“, а потому борьба с этим злом возможна всеми способами, даже с риском нанести смертельный удар Матери-Родине» 335.

Здесь автор был абсолютно прав: многие военные «зубры» и «быки» эмиграции видели в Германии только орудие для возвращения на свою Родину, которая будет способна вернуть себе имя восточно-православной империи.

В феврале 1939 г. Александр Казем-Бек писал в статье «Немцы и мы»: «И тут и там утверждение „тоталитарного“ государства и „тоталитарного“ общества. И тут и там пожизненный фактически, хотя и не наследственный вождь, рассматриваемый не только как правитель, но и как учитель, почти пророк (в России общество, сплошь состоящее из интеллигентов, именно так всегда и рассматривало кормящую руку. Более того, руки даны многим только для одного – аплодировать, аплодировать и громко аплодировать! – В. К.). И тут и там принципиальная нетерпимость к религии, ко всем религиям, объясняемая тем же самым стремлением заменить все культы единым, опять же „тоталитарным“ культом господствующего, официального учения. И тут и там забота о своеобразной, но вполне параллельной „спартанизации“ населения, через соответствующее воспитание и тренировку молодых поколений… И тут и там… одинаковая система иерархической организации народа: „единая партия“, руководящая страной по директивам вождя, фактически составляющая отбор, элиту, монопольно поставляющая „начальство“ во все отрасли жизнедеятельности народа… Разница в „мифах“. В одном случае миф избранной расы. В другом случае миф пролетариев всех стран. Борьба мифов объясняет все. Время развенчивает мифы. Избранность расы в современном мире – мире перенаселенном и цивилизованном – не может быть реализована. Это в лучшем случае отвлеченная ценность… Более того, всякая попытка к реализации такого мифа приведет к конкуренции в „избранничестве“. И тогда земля стала бы кромешным адом (люди так долго живут в нем, что перестали замечать его. – В. К.)… Миф мирового пролетариата развенчан еще ранее… Вавилонская башня „Интернационалов“ всех оттенков и нумераций насадила современные… национализмы. В их столкновении повинна та же горемычная Лига Наций, повинны эсперантисты (и велосипедисты! – В. К.) и масоны, люди Первого, второго и третьего Интернационалов… По существу русских и немцев может разделить лишь их национализм. Толкать их на взаимную борьбу могли бы только их национальные эгоизмы. Русский национализм в его новом просветленном и возрожденном облике ставит себе задачи творческие. Захватнические и разрушительные стремления ему чужды. Русский национализм поглощен вопросами строительства Союзной Империи Российского Мира. Русский национализм не имеет никаких задних мыслей в отношении Германии. Его отношение к Германии определяется отношением Германии к России» 336.

Здесь Казем-Бек затронул ряд острых и вечных тем, о которых написаны «горы» книг. Поэтому позволю себе лишь несколько замечаний. Миф вечен, поэтому время не может его развенчать. Правда, миф может сменить венок. Теперь о «столкновении национализмов»: автор всюду видит «след» «homo sapiens», но не упоминает феномена иррациональности. И еще: судя по тексту, есть темный национализм и светлый, вернее, «просветленный». Это деление мне представляется весьма условным уже потому, что история, в особенности, ее исследователь в каждом отдельном случае меняют краски национализма.

Так было много упоминаний о национализме, что совершенно необходимо дать слово культуре, основном его компоненте.

В 1939 г. некто, спрятавшийся под инициалами «С. О.» (может быть, Сергей Оболенский? – В. К.), писал следующее: «В Советском Союзе… до недавнего времени, официально принятое понятие „культуры“ почти не шло дальше устройств уборных (режимы приходят и уходят, а проблема остается! – В. К.). В эмиграции, напротив, „культуру“ слишком привыкли отождествлять с „тленом Империи“, воспринимая ее в чисто интеллектуальном, или в чисто эстетическом, и притом уже упадническом аспекте. Между тем культура – не просто устройство большого числа уборных, и не только интеллектуальное или эстетическое творчество. Культура человека или целого общества, – это их определенная общая настроенность… В современной Германии существуют ученые, без сомнения, владеющие в совершенстве всеми плодами германской научной и философской мысли, существуют художники, прошедшие через все эстетические искания современности, – но и те и другие оказались варварами, поскольку они поклонились плотским и, в конце концов, бесчеловечным богам национал-социализма… несмотря на Вагнера и Ницше, несмотря на ультра-модернистические формы послевоенного германского искусства, варвар сидел в них всегда. А что же в России? Остается ли русский человек культурным в самом основном, несмотря на американизацию (где, в фильмах ли? – В. К.), несмотря на серость „культуры“ сталинизма и, несмотря на почти полное отсутствие свободного интеллектуального творчества в Советском Союзе. Два обстоятельства свидетельствуют о том, что на этот вопрос надлежит отвечать положительно, во первых, отмечающаяся всеми иностранцами человечность личных отношений в Советском Союзе, во вторых, напряженность духовных исканий среди новых русских поколений, засвидетельствованная всей советской литературой. Если же верно, что громадное число людей в России идут учиться не для того, чтобы занять доходное место, а для того, чтобы узнать, как устроен мир, или для того, чтобы быть в состоянии с толком читать Пушкина или написать приличную картину, то эти люди уже культурны, в самом основании… уже готовы к восприятию и русской религиозной философии, и русского искусства, и всех вообще плодов старой русской и мировой культуры. Из них и образуется новая духовная элита, отбор, являющийся таковым не только потому, что в нем будут и пушкинисты, и философы, и художники, но, прежде всего, потому, что ко всякой деятельности вообще он будет подходить с двумя основными и исконными качествами русской духовной культуры: с уважением к человеческой личности и с уважением к ценностям человеческого духа» 337.