Юрий Поляков - Быть русским в России

И конечно, никаких тебе Некрасова, Маяковского, Есенина, Твардовского, Рубцова, Соколова… Даже одноногого Евтушенко забыли, как Фирса. К советской же литературе отношение у организаторов капустника, как к куче дерьма с редкими сапфировыми инкрустациями. Кирсанов, например. Странно, что Веру Инбер забыли! Среди озвученных нынешних поэтов между моим однокурсником Кибировым (Запоевым) и неведомым Сваровским (почему не Фаберже?) оказался, конечно, и Пригов. Из его дурашливой графомании сестра миллиардера Прохорова мастачит мирового классика, ставя уникальный эксперимент по канонизации чепухи. «Вот!» – как гениально выразилась Вера Павлова.

При этом открытие Года литературы в многонациональной нашей стране обошлось как-то без всякого упоминания о национальных литературах: не было ни Тукая, ни Кулиева, ни Гамзатова… Вероятно, нижегородский библиофил Сеславинский, рулящий Роспечатью дольше, чем Брежнев – СССР, искренне считает, что в России живут и сочиняют только два коренных народа – русские и евреи – с явным преобладанием последних. А все татары, например, пали в битве при Калке. Ну, ладно, президент открыл мероприятие и уехал: у него дела – серьёзные тёрки с Обамой. А вот остальные отцы державы остались сидеть в почётном ряду и на всё это «косячество» (точнее, вредительство) хлопали улыбчивыми очами. Интересно, они дружбу народов Российской Федерации, едва собранной после развала СССР, с помощью нобелевского эмигранта Бродского укреплять собираются?

Была на этом шабаше толерантности и ещё одна фенька: по заднику сцены то и дело проплывали косяками фамилии отечественных писателей разных времён и достоинств. Одни покрупнее, другие помельче. Из здравствующих литераторов проплыли, конечно, Улицкая, Павлова, Толстая, ещё кто-то в том же, букеровском, роде. Писателей русского направления гуртом представлял один Распутин. Видимо, организаторам его фамилия понравилась. И на том спасибо! Но самым крупным толстолобиком проплыл по заднику Захар Прилепин, что справедливо и заслуженно. Я без иронии. Он уникален в отечественной словесности, ибо единовременно стал лауреатом «Большой книги» и журнала «Наш современник», а это как если бы в годы Великой Отечественной войны носить на груди сразу и Железный крест, и орден Ленина. Правильно: уж если сосать, то всех маток сразу!

«Литературная газета», 2014

Вот суть конфликта. В ряде СМИ, в том числе в газете «Культура», я высказал недоумение: почему к 100-летию А. И. Солженицына (2017 год) уже началась бурная общефедеральная подготовка, в то время как аналогичные круглые даты крупнейших наших писателей XX века – Шолохова, Твардовского, Катаева и других прошли более чем скромно. А про столетие К. Симонова в будущем году вообще ничего не слышно. По этой причине я отказался войти в комитет по празднованию юбилея автора «Красного колеса».

События последнего времени наводят на мысль, что деятели культуры, боровшиеся с СССР на стороне Запада, имеют нынче преимущества перед теми, кто, честно критикуя нелепости советской системы, оставался всё-таки по нашу сторону «холодного фронта». Ну в самом деле, почему великому композитору Георгию Свиридову, умершему шестнадцать лет назад, памятника в Москве нет? А Мстиславу Ростроповичу воздвигли бронзовый монумент в столице с поспешностью, не подобающей монументальному искусству. Тогда уж будьте последовательны: изваяйте маэстро не только с виолончелью, но и с АКМом, с которым он, прилетев из эмиграции, носился в 1991-м по Белому дому. Другого его преимущества перед Свиридовым я, честно говоря, не вижу.

Не стоит обманываться: «советский антипатриотизм» немногим отличался по своей природе от антипатриотизма, нацеленного против самодержавия в 1917-м, и ещё меньше – от нынешнего антипатриотизма, замешанного на болотном неприятии путинского курса. Вера в то, что противники твоего Отечества помогут тебе воплотить политические цели и отплатить за обиды, далеко заводит. Кстати, судьба Солженицына в этом смысле не уникальна. Не зря один из таких же диссидентов Владимир Максимов сказал с горечью: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». Когда в самом начале 80-х были запрещены мои повести «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба», мною тоже заинтересовались «определённые круги». Да вот я ими не заинтересовался…

Удивительно: простое напоминание известного факта, что Солженицын был нетерпим к советскому строю и считал его мировым злом, о чём говорил во многих своих интервью, почему-то вызвало гнев и обиду его уважаемой вдовы и душеприказчицы Н. Д. Солженицыной (Светловой), обвинившей меня во лжи и усомнившейся в моём праве возглавлять «Литературную газету». Впрочем, это как раз в духе автора эпического фельетона «Бодался телёнок с дубом». Мало о ком из собратьев по перу он сказал доброе слово. А вот актёр Евгений Миронов, видимо, сильно устав от сочетания творческой и административной деятельности, строго призвал меня извиниться перед обиженной стороной. За что? За то, что Солженицын протестовал против «разрядки» и учил западных политиков недоверию к СССР, как сегодня их учат этому некоторые наши «оппозёры» в связи с событиями в Новороссии? За то, что Александр Исаевич не признавал авторства Шолохова, даже когда была найдена рукопись «Тихого Дона»? За то, что создатель «Двухсот лет вместе» обелял власовцев и бандеровцев? Почему я должен извиняться за чужие поступки и мысли? У меня своих грехов достаточно.