Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

В числе других потенциальных кандидатов в «пораженческий лагерь» называли лидеров «Союза правых сил» (в частности, осторожную позицию занял лишь председатель «Демократического выбора России» Е. Гайдар), а также «Движение в поддержку армии», возглавляемое В. Илюхиным.

В то же время однозначно негативных оценок действий силовиков не прозвучало, а прошедшая 5 октября встреча В. Путина с руководителями парламентских фракций и экс-премьерами позволила главе правительства частично переложить ответственность за проведение операции в Чечне на ведущих российских политиков, в том числе Г. Зюганова и Е. Примакова.

На этом фоне особняком по-прежнему стояло крайне осторожное поведение президента Б. Ельцина, который ни разу не прокомментировал публично действия федеральных сил. Такая тактика в определенной степени была связана с состоянием здоровья главы государства, который избегал публичных церемоний, а 9 октября был госпитализирован в ЦКБ. К тому же Б. Ельцину крайне нежелательно было обозначать свое отношение ни к Хасавюртовским соглашениям (по существу подтвержденным президентом в Договоре о мире, подписанном в мае 1997 года), ни лично к А. Масхадову, ранее официально признанному Москвой в качестве президента Чечни. Однако вне зависимости от причин, побудивших Б. Ельцина к подобной позиции, очевидно: вернувшись на рабочее место, он сохранит значительную свободу маневра и в случае военных неудач может дистанцироваться от действий силовиков и внести значительные коррективы в операцию на территории Чечни.

Война в Чечне активно использовалась внутренними политическими силами и группировками в собственных конъюнктурных узко политических целях. В частности, кремлевская администрация и подвластные ей СМИ использовали любые поводы для того, чтобы бросить тень на ОПОО «Отечество», блок ОВР и его лидеров.

Такую возможность зачастую давали высказывания и деятельность некоторых лидеров ОВР. В частности, президент Ингушетии Р. Аушев, который выступал с не всегда продуманной резкой критикой центральных властей и обвинениями в адрес федеральных войск.

Он обвинил федеральные власти в бездействии, в преднамеренном и длительном попустительстве разрастанию терроризма, в искусственном характере операции, явно приуроченной к предвыборной кампании. Методы проведения операции, ее масштабы, привлеченные силы и средства никак не соответствовали объявленной цели — уничтожению террористов.

Ингушский президент заявил также, что федеральные войска вели борьбу «не с теми террористами», что удары по базам боевиков — это «сказки», что «авиацией и артиллерией с террористами не борются». Войска наносили авиационные и артиллерийские удары по населенным пунктам, в результате чего страдало в основном мирное население Чечни. В Ингушетию, по его словам, поступило много раненых женщин и детей. Он не видел разницы в действиях федеральных войск осенью 1999 года и в войне 1994–1996 годов.

Особую и действительно серьезную проблему для Ингушетии составляли беженцы из Чечни. Их количество с начала операции в Дагестане достигло в республике 195 тысяч человек (с начала антитеррористической операции в Чечне — 178 166 чел. по состоянию на 2 ноября 1999 г.). Эти данные республиканских властей в целом соответствовали и федеральным данным. Р. Аушев заявил, что проблема беженцев — это не проблема Ингушетии, а проблема федеральных властей. Между тем они фактически бездействуют. Помощь поступает нерегулярно, да и в значительно меньших масштабах, чем требуется. Р. Аушев назвал ситуацию с беженцами «гуманитарной катастрофой» и призвал федеральные власти «не стесняться» этого термина и называть вещи своими именами.

В связи с проблемой беженцев Р. Аушев также обвинил военных в чрезмерной бюрократии при организации пропускного режима на границе, в нерасторопности, безжалостности даже по отношению к женщинам, детям, старикам.

Но президент Ингушетии не ограничился только словами. Как сообщалось в прессе, не без его участия была спровоцирована напряженность между федеральными войсками и органами МВД России, с одной стороны, и республиканскими силовыми структурами — с другой. Им было дано указание Министерству юстиции республики провести правовую оценку действиям «вооруженных формирований» (имея в виду федеральные войска и силы) на территории Ингушетии, «где нет никаких террористов». В обход федеральных властей Р. Аушев обратился к международным организациям с просьбой оказать гуманитарную помощь беженцам.