Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

— Ты мой брат, сказал бы я ему. Иван, давай строить вместе — такой была бы моя речь.

Тут иной читатель, пожалуй, подумает, что уж как-то очень кстати было это сказано: ведь немного времени спустя, той же осенью 1958 года, газеты всего мира облетело сообщение, что Советский Союз поможет строить великую Асуанскую плотину.

Но слова о братстве не мною были сказаны. Парень из Асуана не слышал о Волге, а о Москве он слышал и в том, где его настоящие друзья, разбирался.

Летят они в самолетах, качает их морская волна на палубах кораблей. В карманах у них паспорта с красной обложкой и золотыми буквами «СССР». В паспортах — визы посольств африканских стран.

Обладатели паспортов едут в Африку работать. Едут в одиночку, едут семьями. Едут не на месяц — на год, а то и на два, на три. Едут надолго, оставляя все, к чему привыкли, что им дорого, оставляя землю, на которой родились и выросли.

Едут потому, что их пригласили, позвали.

Господин президент попросил об этом нашего посла. Или господин посол некой африканской страны, посетив в Москве Министерство иностранных дел, обратился с соответст-ствующей просьбой.

Смысл этих обращений на высоком уровне примерно одинаков. Мы, сказал господин посол, решили строить завод, но у нас еще нет достаточного опыта; было бы хорошо, если бы советские специалисты согласились приехать в качестве консультантов. Или: мы думаем возвести на реке Тиваронго гидростанцию, но, к сожалению, наши инженеры встретились с рядом трудностей… Советский опыт разведок нефти заслуживает самых высоких оценок, и мы хотели бы пригласить…

Просьбы разные — смысл одинаков: приезжайте, пожалуйста.

И наши люди собираются в дальнюю дорогу. Едут искать нефть в мертвой пустыне, строить стадион на болоте, отвоеванном у непроходимых джунглей, лечить больных тропической лихорадкой, обучать охотников за носорогами искусству сталеварения.

Едут в одиночку, едут семьями, со своими Вовиками и Машеньками, с Валерками и Тамарками, привыкшими к детским садам, «Пионерской зорьке», лыжным вылазкам. В Африке «Пионерскую зорьку» не передают, лыж там нет, и многие вообще не верят, что вода может падать с неба белыми звездочками. Зато у Валерок и Тамарок появляется возможность увидеть тысячелетние баобабы, приручить смешную птицу абукрдана, выучиться болтать по-арабски или на языке одного из народов африканских джунглей.

Африка перестала быть загадочным материком из книг о путешествиях и географических хрестоматий, она теперь проще, ближе, понятнее. По Африке многие наши люди ходят на работу так же буднично, как ходили по земле Полтавщины или Ставрополья…

Примерно такие мысли занимают меня, пока «ИЛ-18», рейсовый самолет линии Москва — Каир, набирает высоту и ложится на курс.

Шесть лет минуло с той поры, когда я летел в Африку впервые, летел с посадками и пересадками, едва ли не целые сутки. А теперь… Мы с сыном вышли из дому вместе. Я поехал на аэродром, Никитка побежал в школу, крикнув на ходу, чтобы я не забыл насчет египетских марок. Когда он вернется из школы, я буду уже в Каире.

В самолете ни одного свободного кресла. Рядом со мной африканцы из Кении, молодые ребята в щегольских фуражках, таких же, как у пилота лайнера. Они окончили наш институт Гражданского воздушного флота. Оба говорят по-русски. Возвращаются домой; видимо, станут начальниками аэропортов. Их провожала толпа, они поднимались по трапу с балалайками в руках и с торчащими из всех карманов матрешками.

Африканцы — добрая треть пассажиров самолета. Летят также двое французов, муж и жена, тоже с балалайкой. Остальные — наши. Возвращаются в Африку из отпусков, из служебных командировок. Есть и новички.

Меня ждет в Каире заблаговременно вылетевший туда кинорежиссер Марк Антонович Трояновский. Через несколько дней строители Садд аль-Аали должны перекрыть Нил. Вместе с кинооператорами мы будем работать над документальным фильмом о стране и ее великой плотине.

Марка Антоновича я знаю давно. Он много снимал в Арктике и Антарктике, летал с первой воздушной экспедицией на Северный полюс, а потом неожиданно «заболел» Африкой, исколесил с кинокамерой Египет, мечтал пробраться к истокам Нила. Марк Антонович отличается редкостным хладнокровием и выдержкой, которые не изменяли ему ни на дрейфующих льдинах, ни на фронте, где он провел всю войну.

Еще в Москве нас обоих весьма заинтересовала карта Египта, которую мы увидели у одного крупного экономиста. На ней цветными кружками, треугольниками, ромбиками были обозначены места, где наши люди строили, проектировали, консультировали. Я насчитал сто тридцать значков!