Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

Торопливо нажал клавишу радиоприемника. Засветился зеленый глазок. В комнату ворвался захлебывающийся голос. В потоке слов какого-то незнакомого восточного языка улавливались: «Кеннеди», «Даллас», «Техас» и еще чье-то имя, которое прозвучало для меня «Лихарь Освал». Я передвигал указатель. На всех языках: «Кеннеди… Кеннеди… Кеннеди…»

Когда я видел его последний раз? Осенью 1962 года на углу Сорок второй улицы и Третьего авеню, в вечерний час. Завыли сирены, затрещали мотоциклы, и черный лимузин, впереди и сзади которого шли машины с охраной, прокатил мимо. Моложавое лицо президента было смуглым от загара, и это особенно бросалось в глаза, потому что рядом с ним сидел какой-то бледный, рыхлый господин.

Немало воды утекло с осени 1960 года. Став президентом, Джон Кеннеди не раз допускал ошибки и промахи, попадал под влияние агрессивных кругов. Но позднее он начал критически пересматривать многое, искать новые подходы к сложным вопросам современности. Он предлагал американцам прежде всего посмотреть на самих себя, проанализировать свое отношение к возможностям мира, к Советскому Союзу.

…Волна радиостанции Вашингтона. Убийца схвачен! Его зовут Ли Харви Освальд. Он коммунист, бывал в Советской России.

Коммунист?! Что за чепуха!

И в этот день, и на следующий, и потом еще много дней противоречивые новости из Америки опровергали одна другую. С первых же часов тайну выстрелов в Далласе стал заволакивать густой туман. Десятки «почему» и «как» либо оставались без ответа, либо власти давали на них ответы, порождавшие лишь новые недоуменные вопросы.

Но — по порядку. Итак, судя по первым сообщениям, президента настойчиво отговаривали от поездки в Даллас, в это гнездо реакционеров. Было известно, что Кеннеди, выступившему против крайних проявлений расизма, высказавшемуся в поддержку Московского договора о прекращении испытаний ядерного оружия, готовят там враждебную встречу. Сам губернатор Коннэли предупредил о трудностях и опасностях поездки.

«Не ездите в Даллас», — советовали президенту друзья. Но Джон Кеннеди был человеком не робкого десятка.

Полиция и секретная служба, которой поручена охрана президента, приняли особые меры предосторожности. Просмотрели весь маршрут. Проверили всех подозрительных, с их точки зрения, лиц. Проверили, хорошо ли, надежно ли подвешена люстра в зале, где будет завтракать президент. Перебрали все пять тысяч чайных роз, которыми украшался зал. Не проверяли лишь две с половиной тысячи бифштексов, решив, что во время завтрака порция для президента будет взята наугад: не рискнут же возможные злоумышленники отравить все бифштексы!

И вот при всех этих мерах, среди бела дня, на глазах тысяч людей президент убит, губернатор ранен.

…Я перебираю листки, на которых торопливо записаны сообщения американских радиостанций в первые часы и дни после убийства. Это какая-то каша из слухов, догадок, заявлений. Их не связывает ни логика, ни здравый смысл, ни правдоподобие. Невозможно понять, откуда стреляли и из одной или двух винтовок, потому что упоминались разные марки и калибры. Непонятно, почему сразу стали искать именно Освальда, и никого другого. Неясно, где и когда Освальд успел убить еще и полицейского Типпита: не то на одной улице, не то на другой, не то в зале кинотеатра.

Достоверным в этом водовороте новостей было только одно: некий Ли Харви Освальд схвачен по подозрению в двойном убийстве и, хотя он упорно отрицает вину, всякие дальнейшие поиски прекращены.

Вскоре начальник далласского бюро по делам грабителей и убийц, полицейский капитан Вилли Фритц, ведущий следствие, заявил, что Освальд — приверженец кубинского режима Кастро. Начальник далласской полиции Кэрри пошел дальше: Освальд несомненно связан с коммунистами — при обыске в его комнате найдена коммунистическая литература. И, наконец, сенсация агентства Рейтер: Освальд, одно время живший в Советском Союзе, сам признался, что он член коммунистической партии.

Что тут поднялось в эфире! Президент — жертва заговора красных! Америка в опасности!

Но вдруг произошла заминка. Вопли поутихли. Нет, оказывается, Освальд не имеет прямого отношения к коммунистической партии. Он лишь сочувствует коммунистам.

Вернее, когда-то сочувствовал. Потом разочаровался. Сейчас его, пожалуй, можно даже считать противником коммунизма… Есть, представьте, кое-какие данные, что он был связан с некоторыми отнюдь не коммунистическими организациями…