Пол Коллиер - Исход. Как миграция изменяет наш мир

То, что разрыв в доходах между богатым миром и нижним миллиардом в первую очередь объясняется особенностями стран, а не особенностями рабочей силы, имеет очень важные последствия. Например, мы можем оценить, во что обойдется нижнему миллиарду попытка догнать развитый мир. Фактически речь идет о том, что эти общества должны изменить свои ключевые характеристики. Одного лишь обучения трудящихся требуемым навыкам будет недостаточно. Как указывалось в главе 2, обществам, служащим источниками эмиграции, придется пересмотреть свои социальные модели. Отсюда вытекает неуютное следствие: нежелательно, чтобы мигранты приносили в принимающую их страну привычную им социальную модель. Понимают ли это мигранты или нет, но импульсом к эмиграции для них послужило стремление избавиться от тех аспектов их родных стран, которые обрекают людей на низкую производительность труда. В силу тех же самых соображений эмиграция может оказать фундаментальное влияние на страны, служащие ее источником, лишь вынудив их к изменению своих социальных моделей.

Другим следствием того обстоятельства, что различия в доходах вызываются особенностями соответствующих стран, служит то, что мигранты будут искать ту страну, в которой им выгоднее всего обосноваться. В исследовании, проведенном мною совместно с Анке Хеффлер, мы составили большую таблицу глобальных потоков миграции, указав все возможные страны, в которые может направляться эмиграция из каждой страны, являющейся ее источником. Оказалось, что темп миграции из родной страны мигрантов в любую конкретную страну, принимающую их, зависит не только от разрыва в доходах между ними, но и от различий в доходе между этой принимающей страной и всеми другими странами, которые могут стать целью миграции.

За поиском самого выгодного места проживания стоят не только различия в среднем доходе между возможными странами — мишенями миграции, но и ожидания мигрантов в отношении участия в распределении доходов. Те мигранты, которые рассчитывают на доход ниже среднего, должны отдавать предпочтение странам с высоким уровнем перераспределительного налогообложения, а для тех, кто рассчитывает получать доход выше среднего, предпочтительными будут страны, допускающие более значительное неравенство. Мигрантам предстоит сделать выбор не только в отношении предпочтительной зарплаты, но и в отношении предпочтительной системы налогов и социального обеспечения. Впервые это было осознано в качестве теоретической возможности: мигранты с низкой квалификацией должны предпочесть страны с высоким уровнем равенства, а мигранты с высокой квалификацией отдадут предпочтение странам, которым свойственно неравенство [71] Borjas (1989). . Но сравнительно недавно это теоретическое предсказание получило определенную эмпирическую поддержку: распределение навыков среди мигрантов, прибывших в Европу и Америку, соответствует данному прогнозу [72] Van Tubergen (2004). . Европа — общество более равноправное, обладающее самой щедрой системой социального обеспечения в мире, и потому особенно привлекательное для мигрантов с более низким уровнем навыков, хотя такой состав мигрантов может объясняться и другими факторами.

Последним следствием является то, что производительность труда можно повысить десятикратно, просто перебравшись из дисфункционального общества в более функциональное. В такой степени производительность труда невозможно поднять никакими другими способами. В глобальном плане вся колоссальная махина научно-технического прогресса не позволяет производительности труда повышаться быстрее чем на пару процентных пунктов в год. На протяжении двух последних десятилетий поразительное исключение из этого правила представлял собой Китай: в совокупности он тоже добился примерно десятикратного роста производительности. Но это достижение не имело исторических прецедентов и требовало невероятной готовности к временному отказу от потребления: несмотря на изначальную бедность Китая, в течение последних двух десятилетий половина его дохода откладывалась и инвестировалась. И тем не менее просто сев на самолет, любой трудящийся может повторить этот прирост в производительности, стоивший Китаю таких усилий. Именно поэтому усиленная миграция так восхищает экономистов: мировая экономика еще никогда не подходила так близко к получению «бесплатного завтрака».

Кому следует отдать этот «бесплатный завтрак»? Иными словами, кто вправе рассчитывать на прибыль, которую принесет прирост производительности, вызванный миграцией? В рыночной экономике рост производительности труда по умолчанию обогащает трудящихся: им платят в соответствии с их производительностью. Таким образом, в отсутствие политического вмешательства выгоды от миграции достанутся мигрантам. В то время как экономическая теория, связывающая доход с производительностью, не требует , а только предсказывает , она все же обладает определенной моральной силой. Люди в известной степени явно питают убеждение в том, что плоды трудов по большей части должны принадлежать трудящимся. Однако широкое распространение получил и принцип, требующий облагать доход налогами в пользу других людей, и потому мигранты не имеют исключительного права на всю прибыль от прироста производительности. Разумеется, на них, как и на коренное население принявшей их страны, будет распространяться действие ее налоговой системы, но в ее рамках иммигранты не имеют какого-либо особого статуса. Существуют ли этические основания для того, чтобы требовать от иммигрантов более существенного вклада, а если да, то в чью пользу?