Пол Коллиер - Исход. Как миграция изменяет наш мир

Принцип равного внимания к мигрантам и коренным жителям можно применять как к группам, так и к индивидуумам. Если определенной доле коренного населения обеспечен нормированный доступ к социальному жилью, то согласно принципу равного внимания к группам мигрантам должна быть выделена такая же доля жилья, вне зависимости от личных свойств претендентов. И в некоторых местах действительно сложилась такая практика. Импульсом к ней отчасти послужило чувство справедливости в понимании местного коренного населения, а отчасти — практическая потребность в интеграции.

Принцип группового равноправия можно оспорить с этической точки зрения: для того чтобы каждый отдельный иммигрант не был человеком второго сорта, он должен иметь точно те же права, какие есть у всех коренных жителей. Если мигранты нуждаются сильнее, чем коренное население, то критерий потребности действительно должен обеспечить им расширенный доступ к социальному жилью, имеющемуся в ограниченном количестве. Однако аргументация о недопустимости второсортности сама по себе уязвима при ее применении на индивидуальном уровне. Как указывалось в главе 3, предоставление таких общественных благ, как социальное жилье, обеспечивается посредством бесчисленного множества игр, основанных на сотрудничестве. Хотя гражданство — понятие юридическое, нравственную силу ему придает соблюдение условия о взаимном внимании. Гражданство не сводится ни к праву на получение благ от государства, ни к обязательству уважать закон: в первую очередь человека делает гражданином определенное отношение к другим людям. Для того чтобы продолжалось предоставление общественных благ, необходимо, чтобы мигранты и коренное население относились друг к другу с тем же взаимным вниманием, с которым относятся друг к другу коренные жители. Если сохранение культурной обособленности понимается как личное право, несмотря на его потенциальную угрозу для предоставления общественных благ, то мы получим конфликт между этим правом на своеобразие и личным правом на социальное жилье, предоставление которого возможно благодаря местной культуре. Оказывается, что вопрос о том, можно ли считать этот принцип групповых прав разумным с этической точки зрения, весьма немаловажен, и мы еще вернемся к нему в главе 6.

Помимо конкуренции за социальное жилье, мигранты, вставая на ноги, вступают в конкуренцию и на рынке частного жилья, которая ведет к росту цен и арендной платы. Согласно недавней оценке, сделанной для Великобритании Бюро бюджетной ответственности, цены на жилье из-за миграции выросли примерно на 10 %. Опять же, этот эффект выглядит более значительным, чем влияние миграции на заработную плату. Поскольку непропорционально большую долю владельцев жилья составляют пожилые и богатые люди, то повышение цен на жилье вследствие миграции подразумевает серьезный рост нагрузки на менее обеспеченные слои. Более того, вследствие высокой географической концентрации мигрантов одни регионы будут затронуты гораздо сильнее, чем другие. Вызванный миграцией рост цен на жилье, почти не ощутимый на большей части страны, выливается в очень серьезное удорожание жилья в Лондоне, на юго-востоке страны и в некоторых других кластерах массовой иммиграции, давая 10-процентный прирост цен в масштабах страны. Любопытно, что этот резкий разрыв в ценах на жилье между севером и югом затрудняет переезд из других регионов Великобритании на юго-восток. Иммиграция повышает возможности фирм из развивающихся регионов по найму служащих, но в то же время непреднамеренно снижает внутреннюю мобильность местной рабочей силы. Так возникает еще один механизм, снижающий благосостояние коренного населения: оно лишается возможности переходить на более высокооплачиваемые должности в развивающихся регионах.

Если миграция в целом производит такое экономическое воздействие на коренное население, то в таком случае действительно непросто понять, почему экономисты в большинстве своем оценивают миграцию весьма положительно. Возможно, мы упускаем из виду какие-то важные моменты? Сейчас мы рассмотрим некоторые из этих моментов — включая выдвигавшиеся другими авторами, а также такие, которым, на мой взгляд, до сих пор уделялось незаслуженно мало внимания.

Миграцию нередко оправдывают аргументом о том, что ее положительное воздействие сказывается лишь в долгосрочном плане. Речь идет о том, что мигранты проявляют непропорционально большую изобретательность или по крайней мере в достаточной степени отличаются от местного населения для того, чтобы нестандартно мыслить, — и потому их прибытие ускоряет общий темп инноваций. При этом часто ссылаются на тот факт, что в США на долю иммигрантов и их детей приходится непропорционально большая доля запатентованных изобретений. Короче говоря, иммигранты — в большинстве своем люди исключительные. Это важный аргумент: благодаря иммиграции инновативных людей темпы развития могут возрасти в непропорционально большой степени по отношению к числу иммигрантов. Однако за американским опытом может стоять не столько исключительная природа мигрантов вообще, сколько исключительная природа самой Америки как магнита для предпринимателей-новаторов. Более того, если в мигранты сами собой отбираются люди исключительные, то выигрыш, получаемый богатыми странами, компенсируется потерями, которые несут бедные страны — источники иммиграции. Перекачка талантов из бедных стран в богатые не обязательно должна служить причиной для глобального ликования. Наконец, отметим, что даже если мигрантам присуща непропорционально высокая инновативность, дело может быть не в том, что инновативные люди более склонны к миграции, а в том, что сам опыт иммиграции делает людей более инновативными. Например, некоторые факты говорят о том, что билингвизм положительно сказывается на мыслительных способностях [58] Grosjean (2011). .