Павел Рупасов - 100 вопросов без ответов. ВМФ России

Владимир Иванович, проработавший в филиале ЦВММ «Крейсер-музей Аврора» более 41 года, когда ему перевалило за 90 лет, знал, где хранить свой личный «аврорский» архив (10 кг тетрадей с записями): «ни в коем случае не в музее!» — у друга, такого же старейшего сотрудника ЦВММ капитана 1-го ранга в отставке Николая Ивановича Слесаревского. А когда «запахло» увольнением Н. И. Слесаревского «по собственному желанию» из ЦВММ — то у автора настоящих строк Рупасова П. Г. (за сохранение архива у Рупасова имеется благодарность, написанная лично рукой Владимира Ивановича Фирсанова).

Так сохраняют старейшие сотрудники ЦВММ свои архивы, может быть более точным выражением здесь будет «охраняют свои архивы от ЦВММ». А вот Игорь Петрович Чернышев, как и многие другие, не знал, наверное, о «профильности-непрофильности» своего литературного архива. И архив его, «отлежавшись» в музее двадцать лет, был уничтожен путем выбрасывания в мусорный контейнер наряду с другими «ненужными» и незарегистрированными музеем бумагами.

Уже десять страниц мы рассказываем читателю простые и очень понятные даже ученикам средней школы вещи и особенности «функционирования» ЦВММ. Напрашивается простой вопрос: что, Руслан Шамсудинович не видит всего этого? Не знает обо всем «этом»?

Наш ответ: Нехай Руслан Шамсудинович и знает и видит не хуже нас с вами. И он сам бы рад все «это» устранить и «причесать». Но у него нет времени… У Руслана Шамсудиновича до всего этого «руки не доходят». А почему? А потому что у музея есть какие-то очень важные, очень спешные и очень большие задачи. А задачи и недостатки здесь нами перечисленные — они «мелкие» и не важные, их исполнения никакие комиссии не требуют, и еще они «никому не нужные» на фоне той какой-то большой и огромной общеполитической задачи, которую не покладая рук выполняет весь музей (84 выставки в 2018 году /даешь выставку за три дня! … «а пятилетку — за три года»/). Ну, здесь тогда понятно становится: лес рубят — щепки летят, подумаешь, какие-то там мелочи, бабушка книги своего мужа принесла — никому ненужные, да уже давно все книги эти оцифрованы… И детские рисунки и поделки — да сколько уже их можно хранить в главном музее страны? Десять лет что ли? И для чего? В пухто! Накопили тут мусора — всё у вас на «затычках», какой шкаф ни открой, оттуда сыплются старые бумаги. Выкинуть все старье! Музей должен блестеть, как у кота!

Всем всё понятно?!

— У матросов нет вопросов…

Так вот и уничтожены (спущены в пухто) все 14 кг рукописей Чернышева, изданных и неизданных его книг. Рукопись его несостоявшегося сборника морских рассказов молодых шести авторов уничтожена, как и рукопись книги командира подводной лодки о действиях лодки в ВОВ, которую они вместе с командиром написали, но книга «не прошла» — получила плохую рецензию на 20 страницах и осталась навечно в архиве Чернышева. То есть уже не осталась «навечно», уничтожена в составе 14 килограммов чернышевского архива в 2018 году. Формальной причиной уничтожения «непрофильных» книг и «недокументов» послужило недостаточное количество шкафов. А шкафы такие новые, стандартные, фабричные, серой краской крашеные, очень кому-то понадобившиеся… числом пять или шесть штук! Вот и «выселили» из шкафов скопившиеся там килограмм 100—150 «старых бумаг», среди которых и «Чернышев» и «бог его еще знает кто и что…» в пухто (мусорный ящик размером с кузов грузового автомобиля), имеющий определенное место хранения в ЦВММ.

И учетных каких-либо номеров на уничтоженных архивах капитана 1-го ранга, писателя и сотрудника журнала «Морской сборник» Игоря Петровича Чернышева не было. Архив Чернышева по музею не числился. Значит архива чернышевского в музее как бы никогда и не было. Так что и комиссию никакую по принятию решения об уничтожении этих 14, да и всех 150 килограммов бумаг (и фотографий) собирать не надо было. Что ж собирать-то комиссию? Если это «не документы». Если документы не зарегистрированы и им не присвоены инвентарные номера (читайте Ильфа и Петрова — синие бумажки «слушали-постановили») то это «не документы», это просто старые бумаги, никому не нужные, никем никогда не смотренные, скорее всего оставшиеся от старых уволившихся сотрудников музея, «натолкали» их тут в новые шкафы, и лежит этот «мусор» бумажный, новые шкафы, так нужные музею, занимает. Всё в этих шкафах уже знающими людьми разделено «по-морскому» — «на говно-неговно». Так что не задумывайтесь, это классифицировано давно как «говно» — в пухто!