Клод Ланцман - Шоа

Должны ли они были работать?

Да, должны, но только в своем лагере: прокладывать новую дорогу и обустраивать бараки. Главное, эсэсовцы заставляли их писать родным, оставшимся в Терезиенштадте, и сообщать им, что семьи живут вместе и т. д.

Их кормили лучше?

Конечно, их лучше кормили, с ними лучше обращались. Да, условия были настолько хорошими, что за шесть месяцев из всех заключенных умерла «только» четверть, включая стариков и детей. Для Освенцима такая цифра казалась невероятной! Эсэсовцы любили ходить в детский театр, играть с детьми, устанавливать связи с людьми. Конечно, в мои задачи входило искать среди чешских евреев людей, не утративших волю к сопротивлению, устанавливать контакты.

Вы уже были членом Сопротивления?

Да. Мое положение позволяло мне перемещаться по лагерю под разными предлогами, как будто бы для доставки бумаг администрации, отправлять послания и получать ответы. И поскольку мой лагерь соприкасался с лагерем чехов, мне было поручено выяснить, есть ли среди них люди, способные образовать ядро сопротивления. Мы быстро нашли нескольких ветеранов международных испанских бригад, так что очень скоро у меня на руках был список человек из сорока, имеющих опыт борьбы с нацистами.

Мы обнаружили исключительную личность – человека по имени Фреди Хирш. Это был немецкий еврей, который в свое время эмигрировал в Прагу. Он проявлял исключительный интерес к воспитанию находившихся в лагере детей. Помнил каждого по имени и благодаря своей порядочности и исключительному достоинству стал своего рода духовным лидером всего семейного лагеря. Но приближалось 7 марта. И нам нужен был какой-нибудь знак, чтобы понять, что нас ждет. Мы мучились неопределенностью.

Филип Мюллер

В конце февраля я работал в ночную смену в крематории V. Около полуночи прибыл обершарфюрер СС Хус т е к из политического отдела и вручил обершарфюреру Фоссу конверт. В то время обершарфюрер Фосс ведал всеми четырьмя крематориями. Я увидел, как Фосс вскрывает конверт и начинает бормотать про себя: «Да, да, вечно им нужен Фосс. Что бы они делали без Фосса! И что теперь?» Он задавал этот вопрос себе самому. Внезапно он сказал мне: «Иди позови капо!» Я позвал капо… Шлойме и Вацека.

Они вошли, и Фосс спросил у них: «Сколько еще осталось штук ?» Он имел в виду трупы. «Приблизительно пятьсот штук». «К завтрашнему дню от них должна остаться горстка пепла. Их точно пятьсот?» «Приблизительно». «Что? Ах вы, засранцы! Что значит „приблизительно“?» И он ушел, чтобы самому осмотреть трупы, которые были свалены кучей в раздевалке, поскольку в крематории V раздевалка служила также местом складирования мертвых тел.

Тех, кто побывал в газовых камерах?

Тела тех, кто побывал в газовых камерах, тащили в раздевалку. Фосс отправился туда, чтобы самому все проверить. Ушел, забыв на столе конверт. Я воспользовался случаем и заглянул в него, и то, что я там прочитал, меня потрясло. В письме говорилось, что в крематории все должно быть готово для «особого обращения» с обитателями чешского семейного лагеря. Утром, когда пришла дневная смена рабочих, я столкнулся с капо Каминским, который был одним из главных лидеров Сопротивления в зондеркоманде, и я сообщил ему новость. Он рассказал мне, что в крематории II уже идут приготовления. Что там тоже печи приведены в состояние готовности. «У тебя есть товарищи, – говорил он, – твои соотечественники [6] Филип Мюллер был чешским евреем. ( Примеч. автора .) . Иди к ним. Среди них есть слесари, им разрешают ходить по лагерю, значит, они могут попасть в BIIB.

Пусть предупредят людей о том, какая судьба их ждет, и сообщат им, что, если они решат постоять за себя, мы вместе превратим крематорий в груду пепла. И пусть они в лагере BIIB уже сейчас поджигают свои бараки». Мы были убеждены, что следующей ночью их отправят в газовые камеры. Но не видя больше, чтобы кто-то работал в ночную смену, мы почувствовали облегчение. Исполнение казни откладывалось… на несколько дней. Но многие заключенные, и среди них чехи из семейного лагеря, обвиняли нас в том, что мы сеем панику, что мы распространяем ложные слухи.

Рудольф Врба

В конце февраля [1944 года] нацисты распространили слух: семейный лагерь будто бы переводится в местечко под названием Хайдебрек. Прежде всего они отделили первую партию прибывших от второй и в одну из ночей перевели их в карантинный лагерь BIIA, в мой лагерь. С того момента я мог напрямую общаться с этими людьми. У меня состоялся разговор с Фреди Хиршем, и я объяснил ему, что в числе причин их перевода в карантинный лагерь могло быть решение отправить их 7 марта в газовые камеры. Он спросил меня, уверен ли я в этом. Я сказал, что нет, но что вероятность этого очень велика, поскольку ничего не слышно о поезде, готовом вывезти их из Освенцима. В администрации, где у Сопротивления были свои люди, знали бы о нем. Но никаких сведений о составе нет. Я обрисовал ему уникальность ситуации: в первый раз в лагере оказались люди в сравнительно хорошей физической форме, которые еще не совсем пали духом, хотя и обречены на гибель по законам лагеря смерти. И они узнают, что их ждет. Их не получится обмануть. Пришла пора действовать! И конечно, восстание придется начинать именно им, ведь над другими тоже нависла угроза неминуемой смерти: члены зондеркоманд, работающие в крематории, периодически уничтожаются. И они готовы – если только чехи накануне отправки в камеры нападут на эсэсовцев – присоединиться к восставшим. Фреди Хирш высказал свои возражения. Он был рациональным человеком. По его мнению, было бы бессмысленно сохранять им жизнь целых шесть месяцев, давая детям молоко и белый хлеб, только для того чтобы потом отправить в газовую камеру.