Дарья Златопольская - Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе

Если бы я мог самому себе подсказать, в чем же выход из этого изгнания! И даже если бы я точно знал, что для этого надо делать, едва ли я бы решился звать за собой других или рассказывать им, как прост выход. Более того, этот выход известен, вы его назвали. Он известен всем. Все твердят об этом направо и налево, на всех углах. Но мы все там же, в том же изгнании.

Но для этого надо определить, что такое любовь.

Я думаю, мы сегодня это не определим.

Но можно попытаться.

Видите ли, на ум сразу приходят открытия других людей. Их целый сонм. Можно собрать толстенную книгу афоризмов. Только что они объясняют? Все равно каждый человек идет своим путем и сам приходит к этому. И порой приходит мучительными, тернистыми путями. Он полагает, что он движется в верном направлении. Он его определил, дал этому название, задал вектор движения. Но однажды сталкивается с тем, что шел совсем не туда.

Это не вопрос диалога, не вопрос прочитанных книг или долгих размышлений. Это вопрос целой жизни. Ты просто проживаешь жизнь. И возможно – я сейчас сделаю дерзкое предположение – только там, на пороге, о чем-то догадываешься. Есть такая пословица: «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Я даже не о том, что, если вернуть годы, я бы тогда знал, как мне прожить. Я о том, что в этом чудо и великолепие всего творения: человек ищет всю свою жизнь, что же это такое. Смысл в пути и поиске, а не в рецептуре и ответе.

У нас с Олегом Негиным, моим соавтором, с которым мы делали «Изгнание», есть один замысел. Там почти в буквальном смысле о том, о чем я сейчас говорю. Персонаж, прожив яркую, наполненную невероятными событиями жизнь, на последнем пороге понимает, что только половину жизни он прожил, зная, что делает. И только в финале ему открывается истинное положение дел. Мне близки такие идеи.

В книгах и фильмах бывают моменты катарсиса, когда вдруг возникает пронзительная ясность: тебе открывается сразу все.

Эти мгновения случаются, это удивительное состояние. Но удержать это понимание невероятно трудно.

Д. З. У «Жертвоприношения» Тарковского может быть очень много трактовок, как и у самого понятия жертвоприношения. По сюжету герой обещает Богу принести жертву, если Бог спасет мир от атомной войны.

Но у слова «жертва» есть и другое значение – например, для меня. Жертва – это отказ от чего-то, что тебе не нужно, что отвлекает тебя от воплощения своей судьбы. По какой-то причине человеку часто трудно от этого отказаться. И именно поэтому «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» – богачу есть что терять. Ему сложнее отказаться от всего и остаться один на один с Богом.

К. Л. Да, конечно. Если говорить об «Изгнании», понятно, что эту жертву-то и приносит Вера. Только так, принеся себя в жертву, принеся в жертву видимость благополучной счастливой семьи, она может вернуть и спасти Алекса. Может быть, он все-таки вернется, услышит, увидит. Все-таки вернется к Богу.

Это та же жертва, что и в «Жертвоприношении». Герой дает обет Богу: я буду немым, я сожгу дома, только спаси. Верни все, как было раньше.

По сути, он говорит: «Я буду немым, я откажусь от своего красноречия, которое делает меня изысканным и светским. Я откажусь от семьи». Его жена признается, что всю жизнь любит другого человека. Дом, который он боготворит, – тоже символ неестественной и неблизкой для него жизни, от которой он не может отказаться.

Мне кажется, что каждый человек в какой-то мере делает то же самое. Мы все разговариваем с Богом таким же образом. Мы говорим вслух или не вслух: «Я готов что-то сделать, чтобы увидеть дорогу, которая ведет к Тебе». Мы называем это по-разному, но мы пытаемся увидеть, услышать что-то, что сделает нас чище, что вернет нас к любви. К той, о которой мы говорим.

А вот искусство, наверное, как раз и дает возможность сократить эту дорогу. Оно делает путь более ясным, более осмысленным. Что бы ты ни делал, ты напрямую разговариваешь с Богом. И речь идет именно об этом: «Я готов сделать все. Я готов быть немым, готов сбросить с себя эту шелуху, в которой мы проживаем каждый день. Которая нас мучает, которая нас радует, которая нас развлекает. Это все должно быть, но все равно мы в какой-то момент остаемся один на один. Сначала мы имеем возможность вернуться в реальность, потом в какой-то момент действительно покидаем этот мир и тогда уже говорим напрямую. Как найти эту дорогу, как быть способным разговаривать и оставаться немым?