Лев Рубинштейн - Кладбище с вайфаем

* * *

Как только на горизонте, громыхая тяжелыми колесами, поднимая тучи придорожной пыли и плюясь жирной черной копотью, возникает и начинает вкрадчиво приближаться некое специфическое местное событие под невинным на первый взгляд названием “Выборы”, в моем утомленном сознании немедленно включается игривое елочное мерцание всех трех значений слова “урна”.

И зачем? И что с этим делать?

* * *

По амcтердамской улице мимо меня прошли две милые барышни, разговаривавшие по-русски.

“Все-таки, — сказала одна, — самое красивое объяснение в любви звучит по-немецки. «Ихлибедих»… Красиво, правда?”

“Да ну, хуйня какая-то”, — веско ответила вторая.

Продолжения спора я не услышал. Да и зачем? И так хорошо уже.

* * *

“Планы по дискредитации Крымского полуострова, разрабатываемые специальным центром под Киевом, своевременно вскрыты”, — читаем мы в каком-то новостном агентстве.

Неравнодушный наблюдатель нравов неизбежно начинает размышлять над тем, как бы всю эту глоссолалию перевести на русский язык.

Что, например, может означать словосочетание “дискредитация полуострова”, пусть даже и такого заметного, как Крымский? Это что значит? Значит ли это, что кто-то хочет внушить каким-то простодушным людям, что полуостров Крым вовсе не существует в природе? Или что он хоть существует, но зато там кошмарный климат и уродливый ландшафт?

Или все же речь идет о дискредитации того самого хорошо известного всему цивилизованному миру гоп-стопа, который в некоторых недоразвитых обществах принято называть “воссоединением”?

Если так, то при чем тут “полуостров”, который как был всегда на своем месте, так на своем месте и находится по сей день?

И наконец, что в данном случае означает упомянутое “вскрытие планов”, тем более “своевременное”? Каких планов? Неужели можно это самое как-то еще больше дискредитировать, чем, так сказать, уже?

* * *

Над рекой сгустился сумрак серый

Залегли туманы широки

В эту ночь решили камамберы

Перейти границу у реки.

И пошли свиньею камамберы,

Чтобы нас сгубить в один момент.

“Ничего, мы примем контрмеры”, —

Стиснув зубы молвил президент.

* * *

Мне, признаюсь, формула “проверить законность” кажется не только весьма удачной (в чисто игровом, то есть в художественном смысле), но и очень продуктивной и перспективной (в том же самом смысле).

Ведь таким образом можно буквально парализовать работу Генпрокуратуры.

“Проверить законность Земского собора”, например. Или Брестского мира. Да мало ли что требует проверки! Вся отечественная, да и мировая история ее требует.

Мне уже даже мучительно захотелось, чтобы Генпрокуратура проверила, наконец, законность объявления независимости североамериканских штатов от Британской империи. Гулять так гулять, я считаю.

* * *

“Своими соратниками по идеологической борьбе” мотоциклист (понятно же какой. — Л. Р. ) назвал “всех честных, духовитых людей”.

Насчет “честных” не знаю, а насчет духовитости, пожалуй, не поспоришь.

Исключительное чувство слова у чувака.

* * *

В почтовый спам я заглядываю редко. А тут вдруг заглянул. И прочитал:

“ Нежность всего за 399 рублей! Подробности внутри”.

С одной стороны нежности ужас как не хватает в этом все более тревожном и все суровеющем мире. Да и не дорого к тому же по нынешним-то ценам.

С другой стороны — до чего же страшно заглядывать внутрь. Нет ведь ничего ужаснее, чем горькие разочарования. Их и без того достаточно в нашей жизни. Они и без того калечат и покрывают жесткими шрамами наши чувствительные души.

Нет, обойдемся в этот раз без нежности. Тем более что она даже не “нежность”, а целая Нежность .

Ну ее! Да и 399 рублей сэкономим.

* * *

Сегодня в самом центре столицы в подземном переходе в каком-то киоске с “выпечкой” я боковым зрением зацепил ценник, на котором было написано “Пирог с капустою”. Совсем не знаю, почему, но я ужасно обрадовался этому “пирожку с капустою”. Нет, не купил, а просто обрадовался. Не знаю, в чем тут дело. То ли “новый Гоголь явился”, или еще что.

* * *

У моего товарища был когда-то сосед по квартире — человек малограмотный и при этом невероятно скандальный. Он все время с кем-нибудь судился. Свои многочисленные заявления и жалобы он приносил моему приятелю на предмет исправления ошибок. Какие-то особенно выдающиеся пассажи приятель выписывал и дарил мне, зная мою приверженность к подобного рода речевым мутантам. Мне, в частности, запомнилась фраза, по-моему, в высшей степени выдающаяся. И запомнилась она мне именно так, как и была написана, то есть без знаков препинания и с той орфографией, с какой она была в оригинале.