Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

В пекарне Кенигслинде печи давно накопили жар для выпечки хлебов к предстоящему банкету после большого совещания. Портье пансионата как раз выносил сапоги для чистки ваксой.

Эсэсовцы тихо оцепили со всех сторон здание пансионата. Гитлер в черном кожаном пальто вошел в дом. Он извинился перед хозяйкой за беспокойство и ринулся вверх по лестнице. Агент уголовной полиции постучал в дверь комнаты № 21. Рем в нижней рубашке приоткрыл дверь, которую полицейский толчком распахнул настежь. Гитлер вошел и заорал во все горло: «Ты — предатель и будешь расстрелян!» Из соседней комнаты вышел один из командиров СА Хейнес, за его спиной маячил еще одним мужчина — сексуальный партнер. Всего здесь было арестовано семь человек, которых переправили на спешно подогнанном автобусе в тюрьму Мюнхен-Штадельхейм.

В Мюнхене Зеппу Дитриху вручили список, в котором Гитлер собственноручно проставил зеленым карандашом галочки против фамилий шести командиров СА. Во дворе тюрьмы Штадельхейм по команде Дитриха были построены и расстреляны:

Аугуст Шнейдхубер — обергруппенфюрер и президент мюнхенской полиции;

Вильгельм Шмидт — группенфюрер СА в Мюнхене;

Ганс Хайн — группенфюрер СА в Дрездене;

Граф Ганс Йоахим фон Шпрети-Вайльбах — штандартенфюрер СА в Мюнхене;

Эдмунд Хейнес — обергруппенфюрер СА и президент полиции в Бреслау;

Ганс-Петер фон Хейдебрек — группенфюрер в Штеттине.

Одни умирали, проклиная, другие, выкрикивая приветствие «Хайль Гитлер!» в адрес человека, который вынес им смертный приговор и отныне стал судьей и палачом в одном лице.

Шнейдхубер, умоляя, кричал: «Камрад Зепп, что случилось? Мы не виноваты!»

Но Зепп знал только приказ шефа. В списке не было седьмой галочки — Рем пока оставался пел и невредим. Гитлер дал понять Рему, что пощадил его за большие заслуги в прошлом.

Геббельс, который присутствовал при арестах в Висзее, позвонил в Берлин Герингу и назвал условный пароль: «Колибри».

И разразился террор по всей Германии. На территории всей империи (рейха) командиры СС и офицеры полиции вскрывали опечатанные конверты, а в Берлине приказы отдавал лично Гейдрих. Час убийц пробил. Около 12.30 в Потсдаме на улице Грибницштрассе, 4, перед виллой генерала фон Шлейхера остановился автомобиль с двумя эсэсовцами.

Кухарка нерешительно приоткрыла дверь и была грубо отодвинута в сторону. Один эсэсовец остался с ней, другой пошел в рабочий кабинет хозяина виллы:

— Вы генерал фон Шлейхер?

— Да, я генерал фон Шлейхер.

В ту же минуту раздались выстрелы. Генерал и его жена, находившаяся рядом с ним, были мгновенно убиты. Когда их 15-летняя приемная дочь Лонни пришла домой с последних занятий перед школьными каникулами, дом ее отчима уже был взят под охрану. Но местный полицейский позволил девочке пройти. Тетя рассказала, что произошло.

«Это был, — свидетельствует сегодня Лонни, — самый ужасный день в моей жизни. Мать мертва, отец мертв, и нет больше родного дома».

Объяснению, будто ее отчим вытащил пистолет, чтобы оказать сопротивление, она сразу не поверила. Ее слова: «У него имелся пистолет, но он всегда находился в сейфе и был для него недосягаем. Их обоих просто хладнокровно убили».

А в это время в приемной кабинета шефа гестапо Рейнхарда Гейдриха на улице Принца Альбрехта эсэсовцы ожидали очередных заданий на отстрел беззащитных жертв.

Гейдрих приглашал в свой кабинет старших расстрельных команд поодиночке. Штурмгауптфюреру СС Курту Гильдишу он сказал: «Вы берете на себя дело Краузенера, которого вы лично должны расстрелять. Для этого немедленно отправляйтесь в министерство транспорта».

Гильдиш не знал этого человека, но не медлил ни минуты. По телефону он доложил о выполнении приказа и получил указание представить расстрел как самоубийство.

В тот же день он привез из Бремена в Берлин командира СА Эрнста, затем адъютанта обергруппенфюрера СА Хейнеса и штандартенфюрера медицинской службы Виллайна. После доставки арестованных в казарму личной охраны Гитлера в Берлин-Лихтерфельде они были расстреляны. Но перед этим из экстренных выпусков газет Эрнсту стало известно, что его уже нет в живых. Он расценил это сообщение как злую шутку товарищей. Он не верил, что умрет, а, умирая, кричал: «Цельтесь лучше, камрады!»

А между тем Гитлер нашел время, чтобы показаться в парке на пикнике для партийной верхушки и членов кабинета министров, хотя за сутки до этого он бушевал с пеной у рта, всем своим видом показывая, что хочет лично убедиться в величайшем предательстве, какого еще не знала мировая история.