Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Предприимчивость церковных устроителей побегов вызывала изумление даже в самых неожиданный местах. Несмотря на то, что разведслужба США (Си-Ай-Си) именовала Драгановича не иначе, «как фашистом и военным преступником», тем не менее она пошла с ним на сделку. Американцам нужны были документы и визы для своих агентов, в исчезновении которых из Европы они были очень заинтересованы.

Драганович согласился помочь при одном условии: оформление документов на каждого агента будет стоить от 1000 до 1400 долларов США. За эту услугу служба Си-Ай-Си закрыла глаза, когда хорват выпроваживал своих усташей за океан. Еще в 1947 году разведслужба США разработала маршруты надежного отхода для своих агентов в случае провалов, назвав их «крысиной линией». Когда на Европу опустился «железный занавес», «крысиная линия» сначала использовалась для побегов агентов из Восточной Европы и той части Австрии, которую оккупировали советские войска. В Зальцбурге их встречал прекрасный организатор таких дел Джим Милано в специально отведенном для них здании. Снабженные фальшивыми документами, они затем переправлялись через границу в итальянские порты Геную или Неаполь, чтобы оттуда на пароходах убыть за океан.

«Раздобыть паспорта, бывшие в употреблении или умерших людей, не представляло трудности. Их можно было купить где угодно. Проблемой была виза», — откровенничал спустя годы в телеинтервью Джим Милано. Когда подозрительные Советы стали все больше чинить препятствий на «крысиной линии», американцы воспользовались профессиональной поддержкой Драгановича. Джим вспоминал: «Мой сотрудник как-то сказал мне: «Послушай, есть такой священник, а имеет доступ к документам Красного Креста». И действительно, тот оказался полезнейшим человеком для наших нужд. Мы его называли «добрый папаша».

В 1983 году эффект разорвавшейся бомбы произвела весть о том, что бывший шеф гестапо в Лионе Клаус Барбье находился в свое время на денежном содержании у американской разведки, а в 1951 году, пользуясь ее «крысиной линией», выехал из Европы в Боливию.

«Лионский мясник» был известен французам своими изуверскими методами ведения допросов, в ходе которых «выбивал» признания из своих жертв. Барбье погружал человека в ледяную воду, избивал плетью или дубинкой, делал болезненные инъекции, прижигал ступни ног каленым железом, ставил к стене, имитируя расстрел и вгонял им под ногти иглы. Его любимой пыткой был электрошок, причем перед включением тока электроды крепились жертве к соскам грудей или к яичкам.

Один из участников сопротивления, который прошел через эти пытки, вспоминает: «Барбье был настоящим чудовищем. Он всегда держал в руке хлыст. Он бил по всякому поводу и требовал этого от других. Допросы проводил лично. Страдания людей доставляли ему удовольствие».

Имя беглого гауптштурмфюрера СС давно значилось в списках разыскиваемых преступников как у французов, так и у американцев, когда ему весной 1947 года пришла в голову спасительная идея предложить свои услуги американцам. Обстановка этому благоприятствовала. «Холодная война» набирала обороты, отношения между Западом и Востоком быстро ухудшались. Опасения возможного коммунистического проникновения вызвали вдруг у американцев повышенный интерес к гиммлеровским специалистам полицейско-разведывательной сферы.

Джим Милано так вспоминает тогдашнюю щепетильную обстановку: «Нам просто почти ничего не было известно о русских, об их армии, об их тактике и намерениях. Неудивительно, что мы почувствовали давление на нашу разведку с требованием получения подобных сведений. Общая обстановка тогда диктовала делать все возможное, чтобы реально добывать нужную нам информацию».

Барбье обратился в армейскую контрразведку США и был сразу взят на роль платного информанта. На первых порах его главная задача заключалась в том, чтобы организовать проникновение «своих людей» в ряды коммунистической партии Баварии. Так началась роковая двойная игра, в ходе которой, с одной стороны, агенты США продолжали охоту за военными преступниками в интересах Нюрнбергского трибунала, а с другой — за кулисами в молчаливом единодушии ревностно заботились о том, чтобы «ценные» люди не предстали перед ликом своих обвинителей.

Вскоре Барбье обрел у новых хозяев репутацию «деловитого парня» и «гения допроса». Один из его новых американских коллег вспоминает: «Учитывая его большую пользу для нашей организации, мы не испытывали особых угрызений совести».