Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Ни Эйсмонт, ни Толмачев не отрицали ни своих намерений добиваться снятия Сталина, ни того, что вместе со Смирновым обсуждали этот вариант, подбирали кандидатуры членов ЦК, от которых ожидали поддержки. Их дело разбиралось на объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК, после чего было вынесено на январский пленум 1933 года. Постановлением пленума они обвинялись в создании подпольной группы. Пленум исключил Толмачева и Эйсмонта из партии, а Смирнова из ЦК (из партии он был исключен в 1934 году). Затем Эйсмонт и Толмачев были во внесудебном порядке осуждены на три года политизолятора. Эйсмонт погиб в 1935 году, Смирнов и Толмачев были расстреляны в 1937-м.

Что же касается слова «убрать», то, хотя оно и было произнесено в пылу негодования, но не выражало ли затаенных мечтаний оппозиции? Даже умеренные оппозиционеры из «бухаринской школы» и те… Когда шло следствие по делу группы Слепкова, один из них, Астров, сообщил, что правые говорили о том, что необходим «дворцовый переворот», и кто-то даже выкрикнул: «Дайте мне револьвер, я застрелю Сталина!»

Известный диссидент и историк Абдурахман Авторханов, которого уж точно нельзя считать сталинистом, вспоминал: еще в 1929 году один из группы правых говорил ему: «Государственный переворот не есть контрреволюция, это только чистка партии одним ударом от собственной подлости. Для этого не нужен и столичный гарнизон Бонапарта. Вполне достаточно одного кинжала советского Брута… Ни одна страна не богата такими Брутами, как наша. Только надо их разбудить».

Да уж, что касается Брутов, то бешеный всплеск террора начала века показал: это так. Повторится ли 1905 год в 1934-м?

Воспоминания Авторханова бесценны, потому что говорят о фактах, которые нигде не всплывали, и о людях, которых никто не знает.

Так, он вспоминает о некоем «салоне» Королевой и кружке Сорокина. В этих дискуссионных клубах разрабатывалась идеология террора. «Самый острый вопрос, который ставили именно молодые коммунисты, но участники гражданской войны, гласил: нужно ли ответить на массовый террор группы Сталина контртеррором против Сталина? Сорокин отвечал на этот вопрос положительно и оправдывал террор историческими экскурсами, а идеологию террора разрабатывал его наиболее убежденный сторонник Миша, которого члены кружка шутя называли „Кибальчич“. Эта кличка подходила к нему не меньше чем к оригиналу».

Этот самый Миша был сыном старого большевика. Сам он из последнего класса гимназии ушел добровольцем в Красную Армию. В армии стал коммунистом. Работал в белых тылах, получил за это орден Красного Знамени (орденоносцы тогда исчислялись десятками, не более). Окончил университет. В 1927 году участвовал в хлебозаготовках. Суровой реальности обостренной классовой борьбы «не вынесла душа поэта». Он примкнул к оппозиции и стал размышлять о терроре. Биография Миши чрезвычайно типична. Куда они делись, молодые и не очень молодые участники гражданской войны, которые побывали на хлебозаготовках и стали по ту сторону баррикады?

Несмотря на то что многие оппозиционеры в 1930―1931 годах заявили о прекращении фракционной деятельности, ОГПУ на всякий случай за ними присматривало. В январе 1933 года Сталину донесли о существовании глубоко законспирированной организации во главе с И. Н. Смирновым, включавшей более 200 бывших активных троцкистов. Это было уже очень серьезно. Сам Смирнов, старый большевик, в годы гражданской войны специализировался как раз на подпольной работе, был опытнейшим конспиратором, и белая контрразведка была бессильна против его групп. Организация имела филиалы в Ленинграде, Харькове, Горьком, Киеве, Ростове-на-Дону и других городах, группы в Госплане, Наркомтяжпроме и других учреждениях.

Аресты членов подпольной организации начались еще в 1932 году. Было арестовано 89 человек, почти все в свое время исключались из партии за фракционную деятельность. Из этих 89 35 человек потом восстановились, покаявшись. Среди арестованных были известные оппозиционеры, такие, как И. Н. Смирнов, Тер-Ваганян, Преображенский. Партколлегия ЦКК заочно исключила 30 человек из партии. Особое совещание при коллегии ОГПУ 41 человека осудила на лишение свободы сроком от 3 до 5 лет, а 45 человек были отправлены в ссылку.

И все-таки к старым большевикам относились пока что более менее лояльно. В августе 1933 года Преображенский был освобожден из ссылки, в октябре восстановлен в партии. На XVII съезде партии он выступил с покаянной речью. Тер-Ваганян тоже в 1934 году был восстановлен, но в мае 1935 года снова исключен — в третий раз! — и отправлен в ссылку. Большая часть членов группы не пережила 1937 год.