Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

В 1928 году состоялся судебный процесс. Из 53 подсудимых 20 полностью признали себя виновными, 10 — частично, 32 человека виновными себя не признали. Четверо были оправданы, одиннадцать человек приговорены к расстрелу (шестерым из них Президиум ЦИК СССР заменил расстрел десятью годами лишения свободы). Остальные получили различные сроки наказания. 9 июля 1928 года инженеры Н. Н. Горлецкий, Н. К. Кржижановский, А. Я. Юсевич, Н. А. Бояринов и служащий С. З. Будный были расстреляны.

Кстати, штрих к портрету Н. И. Бухарина, кумира современных «реабилитаторов». Спустя несколько месяцев после дела Бухарин, рассказывая Каменеву о разногласиях «тройки» со Сталиным, утверждал, что в некоторых вопросах Сталин «ведет правую политику». Оказывается, генсек предложил не расстреливать подсудимых по «шахтинскому делу», тогда как «мы голоснули против этого предложения» и добились расстрела. А глаза добрые-добрые…

С 25 ноября по 7 декабря 1930 года Верховный суд СССР рассматривал процесс так называемого Инженерного центра, или «Промпартии». На скамье подсудимых — 8 человек. Профессор МВТУ, директор теплотехнического института Л. К. Рамзин, заместитель председателя сектора Госплана профессор И. А. Иконников, заместитель председателя производственного сектора Госплана В. А. Ларичев, председатель Научно-технического совета ВСНХ профессор Н. Ф. Чарновский и еще четверо специалистов достаточно высокого уровня. В чем их обвиняли?

Подсудимые по делу «Промпартии» обвинялись в том, что создали разветвленную сеть ячеек в наркоматах и местных органах многих городов, установили связь с правительствами империалистических стран и военными и финансовыми центрами белой эмиграции и вели советскую экономику к развалу, свержению с помощью интервенции диктатуры пролетариата и реставрации капитализма. Большая часть нитей вела во Францию. Отношения с этой страной тогда были сложными, разведка доносила о подготовке интервенции. Кроме того, во Франции был Торгпром. По данным следствия, работа делилась на два направления. Во-первых, подрывные действия, с тем чтобы ослабить экономику страны, а если удастся, то вызвать экономический кризис. Во-вторых, подготовить серию крупных диверсий на тот случай, если интервенция все-таки состоится.

В общем-то, ничего особо невозможного тут нет. Нормальная подрывная работа — ослабить государство и тепленьким сдать заказчикам. Наши власти, начиная с горбачевской команды, которых на Западе открыто называют проамериканскими, это вполне успешно проделали. И сидели все эти люди не ниже Рамзина с Иконниковым. А своего Сталина на них не нашлось — вот и вся разница…

И зарубежные центры, финансирующие подрывную деятельность, и сама деятельность, и ставка на интервенцию, и подготовка к ней — все это могло быть, ибо опять же обусловлено экономическими интересами очень богатых людей. Что касается любви нашей интеллигенции к централизации, созданию правительств и «теневых кабинетов», — читайте «Хождение по мукам» или газету «Завтра». А на эту объективную реальность наслаивались счеты, которые кто-то с кем-то сводил, ордена, которые мечтали заработать чекисты, и прочие субъективные факторы. Времена тогда были крутые и не слишком педантичные, и поговорка по поводу леса и щепок была еще самым мягким моральным правилом эпохи.

Подсудимые по делу «Промпартии» полностью признали свою вину. Пятеро из них были приговорены к расстрелу, однако высшая мера была заменена десятью годами лишения свободы. Кстати, судьба самого Рамзина весьма примечательна. Через несколько лет он, действительно очень талантливый инженер, вернулся к работе, а в 1943 году получил самую престижную награду страны — Сталинскую премию. Вот и гадай — то ли справедливость восторжествовала, то ли голый прагматизм…

Не прошло и трех месяцев, как в Москве начался процесс над членами «Союзного бюро меньшевиков» (1―9 марта 1931 года). Четырнадцать человек на скамье подсудимых. Среди них — член президиума Госплана В. Г. Громан, член правления Госбанка СССР В. В. Шер, известный экономист и литератор Н. Н. Суханов, экономист А. М. Гинзбург и другие, в основном имеющие отношение к финансам. Они тоже признали себя виновными и получили каждый от трех до десяти лет.

К тому же времени относится и дело «Трудовой крестьянской партии», по которому привлекались видные аграрники, работавшие в Наркомфине и Наркомземе, — А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Юровский, Н. П. Макаров. Кстати, название взято из утопической повести Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии». В книге описывалась Россия будущего, где у власти находится трудовая крестьянская партия, сохраняющая общинное устройство русской деревни.