Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Как революционер он был великолепен. Однако революционные таланты сочетались с самым ярым меньшевизмом. По взглядам он в то время фактически смыкается с ликвидаторами, стоявшими за преобразование революционной партии в реформистскую. Удивительным образом это сочеталось у него с теорией «перманентной революции». «Вместе с Парвусом, — писал Троцкий, — мы отстаивали… ту мысль, что русская революция является прологом социально-революционной эпохи в развитии Европы; что русская революция не может быть доведена до конца ни сотрудничеством пролетариата с либеральной буржуазией, ни его союзом с революционным крестьянством; что она может победить лишь как составная часть революции европейского пролетариата».

К большевикам Троцкий примкнул только в 1917 году в составе межрайонной организации РСДРП. Однако события кипели, в момент революционных перемен он чувствовал себя как рыба в воде. Талант организатора, великолепные ораторские способности, памятная по 1905 году работа в совете — вот трамплин, с которого «демон революции» прыгнул к вершинам власти. Однако его двойственность осталась при нем. На словах — левый из левых, в конкретных делах он был правым, время от времени скатываясь к откровенному предательству. Ленин прозвал его «Иудушкой». Знавшие Троцкого партийцы его не любили. Однако авторитет его среди рядовых партийцев и в народе был очень высок. И след этого авторитета сохранялся даже двадцать лет спустя.

На втором московском процессе 1936 года присутствовал немецкий писатель Леон Фейхтвангер. Наши демократы попытались опорочить свидетельство Фейхтвангера, приводя в качестве аргументов два довода. Во-первых, Фейхтвангер не знал советской жизни и стал жертвой показанных ему «потемкинских деревень». Во-вторых, будучи немецким евреем, он всячески стремился умаслить Сталина, видя в нем защитника преследуемого в Германии «избранного народа». Что касается первого довода — то подавляющее большинство иностранцев — очевидцев процессов, включая руководителей дипломатического корпуса, разделяли точку зрения Фейхтвангера, выраженную словами: «Если все это было вымышлено или подстроено, то я не знаю, что тогда значит правда». Поэтому утверждение о том, что именно Фейхтвангера подвергали какой-то спецобработке в СССР, вилами по воде писано. Во-вторых, что касается «еврейского вопроса». Еще во время процессов по команде Троцкого развернулась довольно мощная кампания в западных средствах массовой информации о том, что московские процессы есть не что иное, как проявление антисемитизма в СССР, до того тщательно скрывавшегося. Да и вообще «еврейский» аргумент — он на все случаи жизни. Если бы Фейхтвангер был немцем, его бы столь же убедительно объявили антисемитом. Давайте лучше примем его свидетельство, как факт.

В своей знаменитой книге «1937» Фейхтвангер немало страниц уделил процессам, на которых присутствовал сам, и несколько страничек — самому «демону революции». Стоит прочесть эти строки, написанные человеком «оттуда», который, может быть, и немного понимал в нашей жизни, зато о политике мыслил не в идеологических категориях, а в политических…

«Проверка.

Я взял протоколы процесса, вспомнил все, что я видел собственными глазами и слышал собственными ушами, и еще раз взвесил все обстоятельства, говорившие за и против достоверности обвинения.

Маловероятность обвинений против Троцкого.

В основном процессы были направлены, прежде всего, против самой крупной фигуры — отсутствовавшего обвиняемого Троцкого. Главным возражением против процесса явилась мнимая недостоверность предъявленного Троцкому обвинения. „Троцкий, — возмущались противники, — один из основателей Советского государства, друг Ленина, сам давал директивы препятствовать строительству государства, одним из основателей которого он был, стремился разжечь войну против Союза и подготовить его поражение в этой войне? Разве это вероятно? Разве это мыслимо?“»

Действительно, странно… до тех пор, пока не начнешь разбираться в том, что же именно строил Троцкий. И тогда выясняется, что государство, строительству которого он препятствовал, вовсе не было тем государством, которое он основывал вместе с Лениным.

О том, что собой представляли воззрения Льва Давыдовича, пишет Сергей Дмитриевский, бывший эсер, а затем крупный советский дипломат-невозвращенец. Долгое время он работал в руководстве НКИДа и хорошо знал лично всю советскую верхушку. Пишет он, может быть, излишне жестко и преувеличенно… а может быть, и нет. Возможно, это гипербола, но едва ли похоже на клевету.