Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Что за «ЧП районного масштаба» там случилось?

– Со мной хотел поговорить первый секретарь Вячеслав Копьёв. Это был мой ровесник – рослый (выше меня), спортивный, черноволосый. Я протянул ему визитную карточку, где говорилось, что я член Союза писателей и кандидат филологических наук. А он мне дал свою визитку, на которой значилось, что он кандидат физико-математических наук. Я посмотрел на него с уважением. Копьёву поступил сигнал, что я на занятиях рассказываю про разных поэтов – и советских, и не очень советских, и совсем не советских, например, про Ходасевича. Я не растерялся: «Неделю назад в «Сельской молодёжи» у Попцова вышел целый разворот – стихи Ходасевича, написанные в эмиграции». А он: «Да? Надо жене рассказать, она Ходасевича очень любит. Ладно, мы кляузе ход не дадим. Но вы, Юрий Михайлович, будьте поаккуратнее». Так что обстановка в райкомах была не совсем такой, какой её пытаются представить сейчас.

– Вы бывали в Орехове-Борисове после того, как уехали оттуда?

– Да, приезжал в гости к Гене Игнатову. Я и сейчас там бываю. Когда возвращаюсь в Москву через «Домодедово», иногда прошу водителя проехать через Шипиловский проезд. Мы останавливаемся возле дома, где я жил. Район, конечно, не узнать. Саженцы, которые мы с другими жильцами сажали на субботниках, стали могучими деревьями. Многие дворы, благодаря городской программе, превратились в настоящие художественные произведения. В этом районе я состоялся как прозаик, написал свои первые повести, так что ностальгия по нему у меня, конечно, сохраняется.

Кстати… Приметы Шипиловского проезда и его окрестностей угадываются во многих произведениях Полякова. Например, в романе «Замыслил я побег…» герои живут в вымышленном районе Завьялово, «где белые новостроевские башни от самой настоящей деревни отделял всего лишь засаженный капустой овраг». Во многих романах упоминается также вымышленный Краснопролетарский район – по признанию Полякова, это «помесь» Красногвардейского района с Краснопресненским. Кстати, многие гиды, водя экскурсии по старой и новой Москве, часто приводят цитаты из книг Полякова, особенной популярность пользуется ироническая эпопея «Гипсовый трубач».

– Юрий Михайлович, вы вошли в Общественный совет по культуре при Госдуме РФ. Не секрет, что сегодня двоякая ситуация, когда «все всё знают, обо всём открыто говорят», но при этом общественное мнение ни на что не влияет и ничего не решает. Вы же не будете утверждать, что Общественный совет способен изменить решения Министерства культуры России?

– Начнём с того, что я уже входил в Совет по культуре Госдумы, когда её возглавлял Сергей Нарышкин. Потом этот совет как-то тихо «рассосался», но я активно сотрудничал с комитетом по культуре – его много лет возглавлял Станислав Говорухин, с ним я близко дружил со времён работы над «Ворошиловским стрелком». Мне посчастливилось быть одним из сценаристов этой легендарной ленты. Опыт, как видите, немалый. И я считаю очень верной инициативу Елены Ямпольской, нынешнего председателя Комитета по культуры ГД, возродить Совет. Он и не должен соперничать с Минкультом, у каждого своя задача. Дума – орган законодательный, но правильно сформулированный закон ставит исполнительную власть в определённые рамки.

– К сожалению, на данном этапе авторитет Государственной Думы не очень высокий. В последнее время немало не совсем обдуманных законопроектов предлагала принять Дума. Наверняка, вы сами, как писатель-сатирик, находите много абсурдного в деятельности депутатов? А Совет он при Думе, и вряд ли он может быть от неё свободен?

– Да, влияние Думы на политическую, экономическую и культурную жизнь страны могло бы быть позначительней, а депутатский корпус – посолидней. В моей комедии «Хомо Эректус», почти пятнадцать лет идущей в Театре сатиры у Александра Ширвиндта, есть персонаж – депутат Говоров, над которым зал просто «укатывается». Но ведь и он фигура в чём-то трагическая. Сознаемся, наша нынешняя законодательная власть – это, по сути, долгосрочный результат ельцинского переворота 1993 года, абсолютизировавшего президентскую вертикаль. Пепел расстрелянного Верховного Совета до сих пор стучит в сердца депутатов, но не так, как пепел Клааса в грудь Уленшпигеля, по-другому: «Не за-но-сись, а то…»