Игорь Вережан - Спасибо бабе за победу! Учебник сексизма для мальчиков-героев и девочек-домохозяек. 1–11 классы

Это легко доказать небольшим психологическим экспериментом: попробуйте как-нибудь назвать ваших родителей родительницами и посмотрите, как на это среагирует и папа, и мама, а если вы преподаёте в школе, то попросите вашего директора на всех собраниях всегда говорить про коллектив школы только «наши учительницы». Ну, или просто попробуйте изменить пол в заголовке на фото с официального сайта госдумы:

Фотография (без заголовка) с http://duma.gov.ru/

В настоящее время проблемой сексизма в языке занимается гендерная лингвистика и феминистская лингвистика (впервые появившиеся не у нас, а на Западе). Но эти направления лингвистики исследуют андроцентризм языка, т. е. знак равенства между понятиями «человек» и «мужчина», часто негативную окраску женского грамматического рода, дискриминацию женщин в названиях многих профессий, которые существуют только в мужском роде и т. д., а чтобы определить, как меняется психика человека, к которому на протяжении многих лет обращаются как к противоположному полу, наверное, требуется привлекать не лингвистов, а психологов и психиатров. Или психологинь и психиатринь?

Привыкнув к сложившимся за тысячи лет языковым нормам, общество до недавнего времени не замечало, что в языке заложены гендерные стереотипы и сам язык формирует мировоззрение. Если в патриархальном обществе не было женщин премьер-министров, то обществу не было нужно и слово «премьер-министрша». Но и язык, и мировоззрение меняются, и сейчас во многих странах Европы и в США уже издаются на государственном уровне справочники с феминитивами — новыми названиями профессий в женском роде.

Эти новые женские названия (как и всё новое вообще) встречают сопротивление большого количества носителей и носительниц языка, которые придерживаются традиционных гендерных стереотипов. Отторжения вызывают такие слова, как «философиня», «фотографиня», «пилотиха» или «докторша», хотя никто не протестует против «поварих», «дворничих» и «уборщиц», которые давно и спокойно сосуществуют рядом с «поварами», «дворниками» и «уборщиками».

Отношение общества к смене привычной языковой нормы иллюстрирует интервью доктора филологических наук Максима Кронгауза, которое он дал журналисту «Деловой газеты „Взгляд“ Денису Нижегородцеву (опубликовано на сайте газеты 9 декабря 2018 года). В интервью Максим Кронгауз без навешивания ярлыков и каких-то категоричных утверждений рассказывает о тенденциях развития феминитивов и о разных точках зрения на этот процесс, в том числе соглашаясь с предположением журналиста, что „в обозримом будущем, лет через десять-двадцать, большинство общеупотребимых русских слов, в том числе профессий, которые сейчас имеют только мужское выражение, все-таки будут иметь и женские аналоги“. И какой же заголовок ставит журналист на материал после этого разговора? Заголовок, который отражает общепринятый (предвзятый, упрощённый и устойчивый) гендерный стереотип: „Феминистки калечат русский язык!“ И в статье журналист пытается показать, как слово „режиссёрша“ калечит русский язык, но против „уборщиц“, по-видимому, никаких возражений у автора нет.

Кстати, если вы работает в офисе, вы знаете, как зовут вашу уборщицу? Или вы её вообще не видите, потому что когда приходите на работу, всё чисто и никого нет? Может быть, она невидимка? Также и женщины часто становятся „невидимками“ в обществе. Например, вы не увидите женщину за одним столом с мужчинами в Чечне и Дагестане, там сначала едят мужчины, потом дети и только за ними женщины. Общество „не видит“ гендерные стереотипы, которые формируют его взгляды на жизнь, так же, как не видит уборщиц и женщин за кавказским столом.

Даже принятые к употреблению феминитивы часто воспринимаются обществом пренебрежительно, поэтому, например, Цветаева хотела, чтобы её называли поэтом, а не поэтессой, то есть фактически предпочитала выступать в мужской ипостаси. Отторжение или уничижение феминитивов — это одна из форм дискриминации, когда женщинам отказывают в праве исполнять роли, занятые мужчинами, а когда нет слова, которое должно выражать какое-то понятие (например, президентша), то получается, что нет и не может быть и самого этого понятия.

Рабами стереотипов в языке становятся и сами лингвисты. Доктор филологических наук, профессор Елена Перехвальская описывает в своей работе „Гендер и грамматика“, как во время исследования чукотского языка мужчины-лингвисты опрашивали мужчин-чукчей, не обращая внимания на женщин. Но чукотский язык мужчин и женщин отличается фонетически. Если в русском языке мы видим пол говорящего только в прошедшем времени (учил — учила), то в чукотском мужчины и женщины произносят одни и те же слова по-разному, например, слово „комар“ (важное слово в тундре) женщина произнесёт как „мцен“, а мужчина — как „мрен“.