Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

После вывода японских войск с территории Южного Сахалина начинается планомерная деятельность органов государственной безопасности на Дальнем Востоке Советской России, которая активизируется после оккупации японскими войсками Манчжурии. В это время японское правительство начинает вести подготовку войск к войне с СССР, что естественно вело к усилению деятельность и японских спецслужб.

В связи с активизацией работы японских специальных служб органы ОГПу разрабатывают тактические установки по противодействию этой деятельности. При этом считая необходимым во главу угла всей работы по борьбе с японской разведкой поставить максимальную активизацию разработок по этому направлению, а также созданию условий по леген-дированию японцев по линиям шпионажа, диверсиям и национальной контрреволюции.

При создании легенд предлагалось учесть, что японский Генштаб в первую очередь стремился организовать резидентуры на Урале и Волге и то, что японцы проявляли усиленный интерес к авиации и танковым частям. А также и то, что на транспорте, в особенности на Сибирской магистрали и Турксибе, японские спецслужбы стремились создать диверсионные ячейки.

Учитывая эти планировавшиеся направления деятельности японских спецслужб, предлагалось организовать систематический учет и взять в глубокую агентурную разработку старые японские связи. Находящихся в Советском Союзе советских граждан, работавших на КВЖД (харбинцев) и лиц, работавших на японских концессионных предприятиях (рыболовецких, угольных и нефтяных концессиях), а также лиц, имеющих подозрительные связи на Дальнем Востоке и в Манчжурии.

В тщательную разработку бралось окружение японских дипломатических представительств с целью выявления источников, передающих различные разведывательные сведения в японские посольство и консульства.

При этом разрабатывались отдельные японцы, проживавшие в СССР (политэмигранты, артисты цирка и т. д.).

Особое внимание обращалось на разработку связей других иностранных миссий и отдельных иностранцев, снабжавших японцев различными сведениями.

Органами ОГПу было принято решение приступить к глубокой разработке китайских консульств в ДВК и ВСК на предмет выявления среди их состава японской агентуры.

Обращалось внимание на наблюдавшиеся систематические передвижения корейцев из ДВК в Среднюю Азию и Казахстан. Необходимо было выявить среди них лиц, связанных с японской разведкой.

Учитывая активность буддийского духовенства (ламства) развертывалась агентурная работа среди них, на предмет выявления их связей с заграницей и японскими специальными службами.

По линии сибирской магистрали усиливалось наблюдение за транзитниками и японскими туристами, в среде которых органами ОГПу выявлялись лица, интересующиеся передвижением воинских эшелонов, пропускной способностью железной дороги и др.

При ликвидации различных шпионских групп из числа харбинцев, корейцев и др. связанных с японской разведкой, предлагалось при необходимости использовать следствие для соответствующего легендирования, что способствовало бы отвлечению деятельности японских спецслужб на «негодный объект» [218].

16 февраля 1933 г. Сталину была доложена шифртеле-грамма из Хабаровска, в которой сообщалось, что 19 января на Камчатке в здании Устьболыперецкой авиационной базы гражданского воздушного флота возник пожар, быстро ликвидированный силами местного морского КПП. При осмотре здания обнаружено, что пожар возник вследствие поджога специально облитой керосином части стены нежилой кухни. Установлено участие в поджоге здания милиционеров Ирофимова, Прыгунова и кладовщика местного совхоза Селиванова. Поджог авиационной базы был совершен по заданию японца Кайзава. Впоследствии арестованный Кайзава показал, что такое задание он получил от японского консула на Камчатке Шимада.

Сталин предложил Молотову опубликовать факт поджога авиационной базы в печати. [219]10 апреля 1934 г. Политбюро ЦК решило дело о поджоге аэродрома на Камчатке передать на рассмотрение закрытого заседания военного трибунала, осудив виновных на 5–8 лет [220].

15 июня 1933 г. заместитель председателя ОГПу Я. С. Агранов сообщил Сталину о том, что 14 июня, в 20.00 около проволочной изгороди аэродрома завода № 22 дозорный караула первого дивизиона 56-го полка войск ОГПу МО красноармеец Копытов задержал военного атташе японского посольства Кавабэ Торашилло. Японец стремился осмотреть объект с находившимися там самолетами ТБ-3. Он в течение трех-пяти минут через щель в заборе вел наблюдение за территорией аэродрома.