Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

4 октября 1937 г. Стацевич направил шифртелеграмму на имя Сталина, в которой сообщал, что обсудив статью в «Правде» от 30 сентября «Кто редактирует Тихоокеанскую звезду» бюро крайкома, признав правильным критику редактора газеты Швера и его заместителя Кукуя, исключило их из партии, передав дело Швера органам НКВД [88].

Заведующий отделом печати и издательств Мехлис внес на утверждение ЦК ВКП(б) кандидатуру нового редактора «Тихоокеанской Звезды» корреспондента «Правды» по Таджикской ССР Верховского, который проделал значительную работу и сейчас мог бы быть переброшен на Дальний Восток [89].

10 октября 1937 г. Мехлис переправил Сталину и Ежову письмо Иванова — работника точного машиностроения, которое он направил в газету «Правда». Тот пишет, что прочитав статью в «Правде» «Кто редактирует Тихоокеанскую звезду», решил отослать копию письма, посланного маршалу Ворошилову, где содержится компрометирующая информация на Варейкиса [90].

2 ноября 1937 г. от члена партии с 1917 г. (парт. бил. № 0437073) Председателя месткома ШТАРМА Данилова было направлено письмо Сталину, в котором излагалось о безобразиях, творившихся в Продармии в период руководства краем Варейкисом [91].

Нашлась «компра» и на Стацевича. Так, в редакцию газеты «Правды» поступите» письмо о Стацевиче, исполняющем обязанности секретаря Дальне-Восточного крайкома ВКП(б). Автор письма И. М. Шаров писал, что Стацевич, будучи секретарем Сокольнического, а затем Железнодорожного райкомов ВКП(б) в Москве, поддерживал врагов, пробравшихся в аппараты этих райкомов. Поступающие к нему сигналы всячески замазывал. Особую поддержку оказывал Торнеру, выдвигая его как «достойного работника» на руководящую работу в ОГИЗ. Мехлис поспешил направить копию этого письма Статину, Андрееву и Ежову [92].

27 марта 1938 г. Блюхер сообщил Сталину, Ворошилову и Молотову об окончании работы пленума Крайисполкома, созванного для решения вопросов, связанных с севом [93]. Почему он переключился с вопросов, связанных с армией, на вопросы сева не совсем понятно. Наверное, это было связано с ненавязчивой передачей компромата на руководство края.

Далее он сообщил, что армия, сокращая норму выдачи свежих овощей, выделяет краю для посева 5.000 тонн картофеля и 1.000 тонн выделяет Тихоокеанский флот. Почти столько же, сколько выделяет ТОФ, должны дать пограничники и Дальлаг. Если этого будет мало, то армия за счет сокращения нормы свежих овощей в пайке сможет выделить еще 3–4 тысячи тонн. Если будет одобрение ЦК, то армия готова была помочь в трактористах и водителях [94]. Вот на такие самопожертвования и лишения своих красноармейцев готов был согласиться с одобрения партии Блюхер.

Позже, как и все, Блюхер начинает информировать инстанции. Так, 13 апреля 1938 г. он разговаривал с Федько «по проводу» и просил срочно передать Сталину следующее: «Мои последние наблюдения за работой и поведением тройки работников, о которой речь шла в моей телеграмме тов. Сталину от 27.3. № 01/0071, эта тройка в указанной телеграмме упоминается в ее конце, — приводит меня к выводу о том, что ей политически доверять нельзя. Эти сомнения закрались у меня давно, мне кажется, что у этих людей, начинающих в своих выступлениях имени ЦИКа и Сталина и этим кончающих очень плохие дела на практике, или во всяком случае вызывающие очень большое подозрение. Я несколько раз слышал автобиографию этих людей по их выступлениям на собраниях и каждый раз у меня оставались от их рассказов сомнения. Двое главных из них в дни гражданской войны все время болтались на западном и юго-западном фронтах, работая то в 12 армии, то в Мозыревской группе, то в 16 армии.

Теперь совершенно ясно, что на фронте этих армий работала сильная, хорошо сколоченная и многочисленная группа предателей пилсудчиков. Эта группа предателей для насаждения своих агентов по развалу войск широко использовала польские бюро или польские отделы при наших партийных органах. Один из них, у которого Петр Александрович был перед отъездом из Хабаровска, как будто работал и болтался по этим польским бюро, так как сам он уроженец Двинского или Гродненского районов Польши.

Я упоминаю о разговоре Петра Александровича для того, чтобы установить о ком идет речь. Мои настроения в отношении этих лиц Петр Александрович помнит еще по своей поездке на Дальний Восток, о них в разговоре с ним я и тогда высказывал некоторое сомнение, которое сейчас у меня перерастает в убеждение.

Передаю это сейчас по проводу в связи с только что полученными указаниями, свидетельствующими об обстановке на Дальнем Востоке. Свидетельствующими о напряженной обстановке на Дальнем Востоке. Доклад о этих людях и их делах я имел через 2–3 дня передать шифром сейчас это ускоряю и свои сомнения, и очень большие опасения передаю, пользуясь разговором с Вами.