Андрей Васильченко - Инкубатор истинных арийцев. «Лебенсборн»

Не менее драматичной была беременность девушки, которая проводила отпуск в Грайсе близ Бреннера. Там она познакомилась роттенфюрером СС, от которого и ожидала ребенка. Отец ребенка, опасаясь своей ответственности, стал уговаривать девушку сделать аборт в Швейцарии. Если бы она согласилась на это, то он был готов передать ей тысячу рейхсмарок. При этом он наотрез отказывался сочетаться браком с девушкой. Та же категорически отказалась прерывать беременность, о чем сообщила командованию эсэсовской части, в которой служил роттенфюрер. После этого в дело включились старшие офицеры СС. Роттенфюреру ничего не оставалось, как жениться на девушке.

Жертвой «низменных страстей, неуважения к партии и государству* стала молодая жительница Данцига, которая сообщила о том, что ожидает ребенка от своего приятеля Вилли А. По большому счету, это заявление было равносильно присяге, а потому могло послужить основанием для признания отцовства. Однако указанный Вилли А. отказался это сделать, мотивируя тем, что его подруга состояла в отношениях еще с несколькими мужчинами. Небольшое расследование, которое было проведено по линии «Источника жизни», показало, что Вилли А. сознательно подговаривал своих знакомых признаться в якобы имевшихся половых связях с девушкой, что должно было помешать признанию его отцовства. Поскольку Вилли А. являлся членом НСДАП, то руководство «Лебенсборна» потребовало провести партийный суд над этим молодым человеком.

Сохранение втайне отцовства вне брака имело большое значение для служащих вермахта. Шансы на карьеру у кандидатов в офицеры и офицеров существенно снижались, если они были отцами внебрачных детей. Умалчивание же факта о наличии внебрачного ребенка для служащих вермахта могло обернуться большими проблемами. В данном случае можно сослаться на дело «L 5289». Отец внебрачного ребенка, солдат вермахта, который был готов признать отцовство и вступить в брак с его матерью, направил в «Лебенсборн» запрос. Его беспокойство прежде всего относилось к пункту 6 II анкеты, которую заполняли все кандидаты в офицеры: день рождения внебрачного ребенка, рожденного от связи с невестой. Служащий немецкой армии задавал вопрос: «Мог ли я в данном случае нарушить тайну рождения внебрачного ребенка, которая обеспечивалась "Лебенсборном"? Как обнародование данных сведений могло сказаться на моем положении как кандидата в офицеры?» Ему порекомендовали поначалу затягивать дело, хотя «с точки зрения законодательства он должен был правдиво отвечать на этот сомнительный вопрос».

Рождение вне брака ребенка могло негативно сказаться и на судьбе самой матери, так как германское общество даже в годы национал-социалистической диктатуры продолжало придерживаться буржуазных представлений о морали. Приказы и предписания, которые приходили из самых высоких инстанций, не могли изменить ситуацию в целом. Генрих Гиммлер, который после начала Второй мировой войны был назначен имперским комиссаром по укреплению немецкой народности, в начале 1942 года издал указ, согласно которому с матерями-одиночками надо было обращаться столь уважительно, как и с матерями, состоящими в законном браке. Показательно, что меры по выполнению данного указа были предприняты лишь несколькими гауляйтерами: Артуром Грайзером (Вартеланд), Альбертом Форстером (Данциг — Западная Пруссия), Фридрихом Райнером (Зальцбург). Фридрих Райнер не без показного возмущения сообщал Генриху Гиммлеру о том, что «смелые и весьма приличные матери внебрачных детей в прошлые времена подвергались дискриминации; они не могли делать карьеру, и многие их просьбы не рассматривались лишь потому, что они родили ребенка вне брака». Считалось, что это никак не отвечало принципам национал-социалистического мировоззрения и было «пережитком прошлого». Райнер подчеркивал: «Как раз эти предоставленные сами себе матери, как никто другой, нуждаются в особой защите и помощи со стороны любых служебных инстанций». Между тем исполняющий обязанности гауляйтера Верхней Силезии Фриц Брахт сообщал, что не заметил, что в обращении с матерями, состоящими в браке, и с матерями-одиночками есть какая-то разница.

Но на самом деле это была отписка. Действительность была далека от таких успокаивающих заявлений. Ситуация, с точки зрения Гиммлера, выглядела не самым благополучным образом даже в самих СС и их учебных заведениях. Так, например, оберштурмфюрер, проходивший обучение в одном из юнкерских училищ СС, просил принять свою жену в дом «Лебенсборна» «Фрисланд». Поводом для такой просьбы стал тот факт, что супруга эсэсовского офицера должна была родить ребенка лишь пять месяцев спустя после свадьбы. Оберштурмфюрер СС опасался того, что столкнется с непониманием сослуживцев и своего командования. Он писал: «К сожалению, все еще имеются люди, которые принципиально не могут понять, что зачатие ребенка может произойти не обязательно после свадьбы». После этого жена эсэсовского офицера была направлена в дом «Фрисланд». Факт рождения ребенка было решено сохранить в тайне (от окружающих), чтобы не подвергать женщину «ненужным психическим травмам».