Андрей Васильченко - Инкубатор истинных арийцев. «Лебенсборн»

Дальнейшее обсуждение несколько обескуражило безымянного секретаря. «Опыты, которые проводились в данном направлении, вряд ли можно было назвать удачной затеей. В первую очередь подбирались мужчины и женщины, чья расовая и наследственная ценность были далеки даже от среднестатистического уровня. Поколение, появившееся на свет от этих людей, вряд ли могло принести пользу государству. Кроме того, действительного успеха удалось достичь только в единичных случаях. Этот результат ни в коей мере не оправдывал затраченных сил и средств». Нет никаких сведений, что данный проект и далее развивался такими же большими темпами. Однако это отнюдь не значило, что попытки СС после этой экспериментальной неудачи были сведены на нет.

Если говорить о внебрачной национал-социалистической политике в целом, то в 1939–1945 годах она была сосредоточена на том, чтобы изменить само понятие нравственности. В СС разрабатывались планы, что упразднить традиционный институт брака как устаревшую формальность. Гиммлер как-то заявил Керстену: «Лично я полагаю, что запрет моногамии будет естественным шагом в развитии нашего общества. Брак в его существующей форме — сатанинское достижение католической церкви; брачные законы сами по себе аморальны.

Летним днем в одном из домов «Лебенсборна»

Как мы видим из истории моногамии, женщины нередко думают: ''Зачем мне так же заботиться о своей внешности, как до брака? Муж не может изменить мой статус вне зависимости от того, удовлетворяю ли я его капризы и забочусь о нем или нет, одеваюсь ли так, как ему нравится, или нет, остаюсь ли я женщиной его мечты или нет”. Но при бигамии каждая из жен будет служить примером для второй, так что они обе постараются быть женщиной мечты для своего мужа — не будет больше ни растрепанных волос, ни неряшливости. Образцами, стимулирующими их воображение, станут для них идеальные женщины искусства и кино. Тот факт, что мужчина вынужден провести всю свою жизнь с одной женой, во-первых, заставляет его изменять ей, а затем превращает его в лицемера, когда он пытается скрыть свои грехи. Итог — охлаждение в отношениях супругов. Они избегают объятий друг друга, и в результате у них нет детей. Это — причина, почему на свет не появляются миллионы детей, в которых так нуждается государство. С другой стороны, мужчина, как бы он этого ни хотел, никогда не осмелится прижить детей от женщины, с которой заводит связь, лишь потому, что это запрещено моралью среднего класса. Опять же в проигрыше оказывается государство, потому что и вторая женщина остается бездетной».

В годы войны для эсэсовского и нацистского партийного руководства вообще не имело значения, родились ли дети в браке или нет. Идеология самосохранения собственной расы требовала лишь одного: чтобы дети появлялись в достаточном количестве. Политика в сфере народонаселения больше не осуществлялась при помощи косвенных мер, например экономического стимулирования. Радикальная нацистская демографическая политика предполагала наличие «новой морали» и «новой нравственности». Старшие поколения вряд ли могли ее воспринять, но выращенная в Третьем рейхе молодежь должна была стать ее носительницей. Человеческая селекция стала краеугольным камнем устремленного в тысячелетия Третьего рейха.

Сестры дома «Источника жизни» на прогулке с детьми

После окончания войны в Европе ответственность за судьбы детей, рожденных в домах «Лебенсборна», приняли на себя военные оккупационные администрации. На самом деле реальная забота о детях вменялась местным немецким властям, которые должны были печься о физическом здоровье детишек. Несколько позже к этому процессу были подключены такие международные организации, как Красный Крест и организация беженцев при только что созданной Организации Объединенных Наций. Именно тогда была поставлена задача — вернуть похищенных детей настоящим родителям. На практике это оказалось не так уж легко сделать. Руководство «Лебенсборна» успело уничтожить большую часть документов, связанных с деятельностью «Источника». Это было сделано и в централе, и в отдельных домах. Выполнение поставленной задачи затруднялось тем, что часть детей, похищенных, например, из Чехословакии, Польши, Верхней Краины и Нижней Штирии, не всегда проходила «программу германизации» в домах «Лебенсборна». Для этого могли использоваться школы-интернаты или даже национально-политические воспитательные заведения. В некоторых случаях дети попадали в приемные семьи уже под новыми именами.