Коллектив авторов - Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Деталь напоследок. С белорусскими друзьями мы общаемся так – я им на украинском, они мне по-белорусски. Это к тому, что ответственность за нюансы смыслов в переводе Бахаревича с belarusoje balbutima на русский в данном тексте несу я. Так что извините, если вслед за «Собаками Европы» тут найдутся «Блохи Европы».

Раз в году «Esquire» (речь, конечно, о русской версии) делает литературный выпуск, публикуя все сливки, имена большие и малые. Литературный выпуск всегда привлекает внимание, а этим летом был какой-то особенный ажиотаж, пришлось охотиться за номером [34] Esquire. 2019. Август. в Подмосковье («искали, еле вырвали – нашли!»), так как в самой Москве журнал быстро разобрали (общий тираж 70 000). Интересно, почему? Потому ли, что в номере напечатался Глуховский, навечно автор «Метро», или нобелевский лауреат Исигуро, или сын Стивена Кинга, пишущий под именем Джо Хилл? Или потому, что приглашенным редактором выступила Галина Юзефович, которая теперь после Белинского? Так ее всюду представляют – как главного критика страны, а она поправляет – я просто читатель.

Зачем нужна литература сегодня – спрашивают Юзефович. «…Это, конечно, „для удовольствия“», – отвечает она, констатируя непростое положение литературы, которая впервые за всю историю, по словам главкритика, начала себя продавать. Но хочется спросить: а как же успешные «дельцы» Л. Толстой, Гюго, Дюма-отец и друзья Пушкина, здорово зарабатывавшие на продажах «Онегина»? И поспорить: продает себя не литература, продает себя печать, и раньше было гораздо сложнее напечататься – издатели не рисковали тратить деньги на то, что заведомо не окупится. Сегодня же они зарабатывают в обе стороны. Так что литературе думать о деньгах не впервой. Как и об удовольствии.

Про удовольствие от литературы говорилось еще в Античности, афоризм Юзефович не нов. Другое дело – то, что относится к химии этого удовольствия: слои, значения, второе-третье дно… И так как речь идет о потребителе, который без литературы легко обходится, сделана оговорка, тоже известная: «прелесть литературы, отчасти в самом деле оправдывающая ее особую позицию среди других искусств, состоит в многозначности и многослойности, заложенных в самой ее природе» [35] Г. Юзефович. Литературе сегодня непросто // Esquire. 2019. Август. С. 16. .

В номере рассказы (он исключительно прозаический), но Юзефович обещает не просто «выложенные на поверхность увлекательные сюжеты» [36] Там же. . Тексты предваряют краткие справки об авторах с указанием, где и как здесь следует искать «удовольствие»: «Каждый текст Марии Галиной – это неоднозначность, недосказанность и мерцание <���…> читателю каждый раз приходится конструировать развязку, выбирая один из намеченных автором вариантов» [37] Г. Юзефович о Марии Галиной // Esquire. 2019. Август. С. 18. . Но после прочтения той же Галиной, как и всего номера, остается легкое недоумение: обещали «второе (а иногда и третье, и четвертое)» [38] Г. Юзефович. Литературе сегодня непросто // Esquire. 2019. Август. С. 16. , но иной раз не дали даже самого, казалось бы, простого первого – «крепкой, хорошо придуманной и убедительно рассказанной истории» [39] Там же. . В случае с Галиной рассказ напоминает раздавшееся во всю ширь или раскатанное, как блин, стихотворение, по типу тех, что Галина писала и пишет, – такой нескончаемый «новый эпос», о котором уже начали забывать. И как бы в доказательство этой мысли рассказ в самом конце резко сжимается – обратно в стихотворение. Но оно не становится своего рода затычкой в горлышке сюжета, и финал остается открытым. В итоге то, что в «новом эпосе» может быть оправдано ограниченностью места, в рассказе выливается в пластмассовых, однобоких, как герои комикса, персонажей и в пустые красивости, которым не веришь. Где хочешь понять персонажа, тебя отвлекают: «… и нарядные люди сидят за столиками и смотрят в глаза своим отражениям, висящим в темном воздухе над темной водой». То же самое с хвостиком-стихотворением в конце. Весь рассказ производит впечатление сыроватого этюда. С точки зрения композиции номера это плохая затравка для читателя: вместо подтверждения слов главкритика – моментальный пшик.

Надеялся дальше все-таки нащупать потайные двери и добраться до подполов смысла, о которых говорила Юзефович, однако и другие рассказы оказались не лучше.

В юности любил фантастику. Нередко это был палп, например Хаббард, начинающийся ни с чего и кончающийся тоже ничем. Удивительно писучий автор, Хаббард много писал исключительно ради денег. У него даже специальная тетрадка была, где он считал количество написанного и гонорары. Естественно, ни о какой продуманности и идеях тут не могло быть и речи. Главное – увлекательность. Собственно, и само слово «палп» происходит от очень дешевой, плохой бумаги, на которой все это печаталось. Так вот, нынешний литературный номер «Esquire» и отобранные Юзефович вещи – самый настоящий палп-фикшн. Только глянец. Единственное, что выбивается, рассказ Исигуро «Лето после войны», кажущийся совершенно случайным в этом ряду. Здесь нет ни фантастических тварей, ни расчлененки, ни городов-призраков и живых мертвецов, как в других текстах номера, а только классическая история взросления. Опубликован он в начале 1980-х, и Юзефович верно отметила его «связь с одним из ранних романов писателя „Там, где в дымке холмы“» [40] Там же. С. 16. .