Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Вожди «Солидарности» объявили их «новым соловом», скрыв, конечно, что этот метод дестабилизации — изобретение троцкистов, которые давно уже рекламируют «активные забастовки» в своих документах. Кстати, и сам термин тоже заимствован у троцкистов.

Открытие именно в эти дни широкой «плакатной войны» имело свои веские причины. Дело в том, что ПОРП, партнёрские партии, правительство выдвинули конкретную программу борьбы с экономическим кризисом. Она включала в себя меры жёсткой экономии и укрепления трудовой дисциплины. Трудящиеся с растущим пониманием реагировали на предложенную правительством программу.

Следует подчеркнуть, что приведённые данные прямо свидетельствуют лишь об общественных настроениях и только косвенно — о соотношении политических сил. Ведь далеко не все доверяющие правительству, как, впрочем, и руководству «Солидарности», готовы были активно выступить на той или иной стороне политического водораздела. Среди опрошенных выявился и довольно многочисленный «пассив», который не мог быть отнесён ни к одной из противоборствующих сторон.

Однако развитие ситуации в ноябре показало, что процесс изменений в расстановке сил в стране носит весьма сложный и неоднозначный характер. Вместе с массовым обходом рядовых членов «Солидарности» от её лидеров в «молчаливое большинство» сравнительно небольшие, но активные группы населения, особенно молодёжи, резко качнулись на крайне правый фланг — в сторону «Конфедерации независимой Польши».

Эту сложную политическую и идеологическую проблему в полном масштабе пришлось решать уже после 13 декабря 1981 г., в трудных условиях восстановления дезорганизованной экономики и преодоления последствий деформаций социализма во многих сферах жизни. Возвращение значительных масс трудящихся на позиции социализма, восстановление социалистических ценностных ориентации — процесс медленный и чрезвычайно сложный. В этом одна из серьёзных причин нелёгкого выхода страны на орбиту восходящего социалистического развития.

В «Учредительной декларации клубов» отвергался любой диалог с народной властью: объявлялось, что участие «Солидарности» во Фронте национального соглашения «грозит расколом оппозиционного движения и «утратой им своей силы». Здесь впервые было признано, что прежний курс лидеров «Солидарности» на мирное осуществление «системы контроля над правительством и ПОРП», на постепенный перехват рычагов власти не оправдался. Этот курс, заявлялось в декларации, «в итоге привёл к пассивности членов Профсоюза, к утрате единства целей и методов деятельности, что грозит расколом единства общества» (читай: потерей антисоциалистическими силами влияния на массы. — В. Т. ). В декларации провозглашалась необходимость «возникновения новой базы для общественной энергии». Такой идейно-политической «базой», способной, по мысли Куроня и других авторов документа, стянуть под одно знамя все контрреволюционные группировки, и должны были стать «клубы». Поэтому в декларации они характеризуются как «разнородное общество и первый этап создания основ будущих партий в демократической Речи Посполитой».

Но многие факторы польский обстановки тех напряжённым недель, и не в последнюю очередь решительные действия Народной власти, быстро распознавшей предназначение этой организации, не позволили «клубам» развернуть свою сеть по всей стране.

Вожаки контрреволюции постоянно подчёркивали, что если за ними идёт и не весь рабочий класс, то люди умственного труда — все на стороне «Солидарности». Это было неправдой. Даже в тот момент, когда влияние «Солидарности» достигло своей наивысшей точки, его адептами были не столь уж многочисленные группы интеллигенции. Немногочисленные, но воинственно шумливые. Это они выступали в роли глашатаев антисоциалистической оппозиции. Как отмечалось на Всепольской конференции ПОРП весной 1984 г., время разгула контрреволюции в Польше было суровым экзаменом для интеллигенции. Она стала объектом обработки, своеобразной жертвой «интеллектуальной агрессии», развязанной противниками социализма. Большинство интеллигенции продемонстрировало верность социалистической Польше, идеалам социального прогресса. Но весомая её часть утратила чувство общественного и морального долга перед массами, которые дали этим людям возможность образования. Эта группа интеллигенции какое-то время или симпатизировала демагогическим лозунгам антисоциалистических вождей, или же безучастно взирала на происходящее.