Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Итак, события декабря 1970 г. ещё больше утвердили авторов «польского сценария» во мнении, что при определённых обстоятельствах рабочий класс может стать главным объектом соответствующей обработки. Однако для того были нужны: широкая сеть антисоциалистических организаций внутри страны, дальнейшее расшатывание классового сознания рабочих и, если удастся, углубление тех трещин, которые события декабря 1970 г. обнаружили в его отношениях со своим политическим авангардом [22].

Они подстегнули организаторов готовящегося «польского эксперимента», дали возможность уточнить конкретные детали, позволяющие повернуть те или иные события в нужном направлении, а также способы доведения положения в Польше до критической точки кипения.

Но чтобы довести страну до этой точки, необходимо было обзавестись, как показала неудача с «пражской весной», мощными экономическими рычагами дестабилизации . Такими возможностями империализм в начале 70-х гг. не располагал. Их ещё предстояло создать.

Все знают, что эти годы вошли в историю как рубеж, с которого началась разрядка международной напряжённости. Но Запад начал отходить от курса «холодной войны» не по доброй воле, а только под давлением изменившегося соотношения сил на международной арене, достижения военно-стратегического паритета между Советским Союзом и США, Варшавским Договором и НАТО. Социалистические страны, последовательно проводя курс на политическую и военную разрядку, разумеется, понимали, что в новых условиях следует ждать обострения борьбы на идеологическом фронте. Однако не всегда и не везде в социалистическом мире соблюдали необходимую меру в поддержании контактов с капиталистическими странами. Это прежде всего относится к ПНР.

Соединённые Штаты имели свой взгляд на предназначение разрядки. Они рассматривали экономические связи со странами социализма, продажу требующейся им новой техники и технологии, предоставление торговых кредитов и займов в качестве эффективного средства, которое может заставить эти страны пойти на политические и идеологические уступки [23].

Предпринятый маневр, оказавшийся безрезультатным в масштабах всего социалистического содружества, «сработал» в Польше [24]. Её бывшее партийно-государственное руководство проводило далеко не взвешенную внешне-экономическую политику, полагая, что можно «быстро и основательно» решить проблему создания мощного индустриального потенциала с помощью западных кредитов и массовой закупки промышленного оборудования в развитых капиталистических странах. А далеко идущие расчёты Запада в отношении ПНР, в сущности, игнорировались. Результаты всего этого не замедлили сказаться. Если до 1971 г. Польша имела активное сальдо в торговле с капиталистическим миром, то с 1972 г. оно превратилось в пассивное, в 1975 г. польский экспорт в страны Запада покрывал лишь 52 процента стоимости импорта. Так Польша была завлечена в опасную «кредитную ловушку». Для того чтобы платить долги и проценты по ним, она вынуждена была брать все новые кредиты и займы под солидные проценты. По выражению журнала «Форчун» — органа большого бизнеса США, западные банки постепенно начали приобретать роль «финансового полицейского» Польши. Экономический рычаг дестабилизации социалистической Польши становился реальностью.

Вслед за введением в действие экономического рычага дестабилизации и опираясь на растущую финансовую, торговую и научно-техническую зависимость ПНР, Запад приступил к форсированному организационному обеспечению готовящегося контрреволюционного процесса в этой стране. Иными словами — к активному содействию в создании там политического рычага дестабилизации социализма.

Вплоть до середины 70-х гг. в Польше не существовало сколько-нибудь заметных и чётко оформленных антисоциалистических организаций, хотя диссидентские настроения в определённых, прозападно ориентированных интеллигентских кругах, целенаправленно формируемые парижской «Культурой», были довольно сильны.

При помощи западных радиоголосов во главе со «Свободной Европой», соответствующего подбора — «специально для Польши» — кино- и телефильмов рекламировалось потребительство, насаждались националистические амбиции, расшатывались нравственные и социальные устои и идеалы польских трудящихся [25].

Овладение экономическим рычагом давления на руководящие польские круги позволяло западным архитекторам «тихой» контрреволюции рассчитывать на успех своего проекта. «Организационная инфраструктура» контрреволюции могла уже создаваться под защитным зонтиком западных кредитов. Вместе с тем постепенно польским властям навязывались «правила игры» в отношении растущего диссидентства. Как говорил о тех временах на научной конференции в Варшаве (февраль 1982 г.) директор Института науки о партии при ЦК ПОРП А. Косецкий, «деятельность антисоциалистической оппозиции была хорошо известна бывшему политическому руководству страны, которое, однако, стремилось выглядеть перед Западом либеральным, достойным доверия тех, кто давал Польше финансовые займы».