Валерий Гурков: Миниатюры. книга первая

Тут я понял, чтобы обо мне плохого кто не говорил, вот живой индикатор, проживший со мной больше года и знающий меня лучше всех. И этот индикатор совсем не боится меня, говорящий о том, что я за его короткую жизнь ни разу не обидел. Хотите проверить себя? Замахнитесь на своего питомца тапочком, свертком и вы сразу поймёте, кто вы есть, а не то, что вы о себе думаете. С улыбкой и уважением к Вам всем!

Вся беда современности в том, что раньше жили своим умом, а сейчас чужим.

Чужими фразами, чужими выражениями, чужими догмами, чужой верой, чужой историей, чужим мировоззрением, чужим родовым устроением. Порой складывается впечатление, что у многих живущих на земле вместо мозга обыденное продолжение шеи, а то и того хуже, продолжение того, что ниже позвоночника, и вот этим они и думают, при этом грациозно изображая из себя великих.

А на самом деле великим остаётся только народ. Только в народе ещё живут не чужим, а своим умом, сохраняя все традиции своих предков.

Меня прикомандировали к одной из железнодорожных частей, строящих БАМ.

По приезду в часть сразу задействовали в поиске, пропавшего старшины. Он уже прослужил почти два года, и было странным, почему он подался в бега из части, если ему осталось служить не больше месяца. Мы почти две недели пробегали по близлежащей тайге, но результатов это не дало никаких.

Нашли его через месяца два. Нашли не его, а то, что от него осталось, когда стали забирать последние плиты, для строительства панельного дома. Кран поднял самую нижнюю плиту, под ней и нашли.

Видно здесь он нашёл, то, что искал своими неуставными действиями по отношению к своим подчинённым. Время раскидывать камни, время собирать.

Только вместо камней он собрал свои плиты…

Сны свои не помню. Только потому, что проснувшись, чувствую анемию в руках, словно их долго держал вверху, понимаю, что вновь летал во сне. Потому, что утреннее солнце накрыло все вокруг ласковым и нежным теплом, понимаю, что летал не один, а с ней вдвоём. Ангелы снова разогнали все тучи, чтобы они не мешали нашим душам кружиться в танго. В танго нашей Любви…

Сепость вашей души – не порок!

Это лишь последствие не правильно выбранного вами пути.

Пути к Богу!

Он сварил щи, в духовке зажарил противень картошки со слоем лука и слоем мяса под листом теста и сметаны. Скоро дочь с работы.

В дверь позвонили. На пороге дочь и бывшая супруга:

– Вот решила вас проведать, как вы тут без меня и воду у меня отключили…

– Заходите, места тут всем хватит…

Впервые, бывшая похвалила щи и попросила добавки. Она всегда была недовольна тем, что картошку он резал в четверть, а не как обычно кубиками или соломкой. Для свиней готовишь? Спрашивала она всегда. А тут вторая тарелка… Он никогда не обращал внимания на ее реплики, готовить – было призвание у всех в его роду, никому из них не нужна была кулинария или поваренная книга. Готовили по своему наитию, не пробуя на соль и вкус во время готовки, но всегда было в самый раз. Под занавес приготовления читалась молитва в благодарность Богу с просьбой благословить трапезу. Вот и он, мысленно мог почувствовать вкус, того, что он приготовит, при этом он мог представить, как изменит вкус тот или иной продукт, как повлияет на общий букет запахов и вкусов.

Он вспомнил, как на свадьбу пригласил готовить своего родного брата, а теща пригласила своих двух подруг, работающих поварами. Эти две подруги просто потом стояли и смотрели, как его брат готовит и с какой скоростью все режет и шинкует. Они впервые поняли, что до настоящих поварих им еще как до луны. А о том, как был сервирован стол, можно было просто написать целый роман. Брат был тогда шеф – поваром одного из крупнейших ресторанов. Настоящий повар не от образования. Настоящий повар – божий дар. И этот дар был у всех в его роду. Был и у него…

Он жил в трехкомнатной квартире на Выхино. В каждой комнате было по дивану, либо кровати, в его было три дивана, так как это была гостевая, самая большая комната. Вечером подошла дочь и спросила:

– Пап, ты отвезешь маму домой, а то уже поздно.

– Да пусть остается тут, места ведь достаточно, – ехать на Каховку было влом.

– Хорошо, тогда пойду ей накрою постель.

Свой диван он не разбирал, спал всегда так. Место ему одному было достаточно. Ночью его кто-то тихонько стал двигать к спинке дивана.