Иринарх Введенский - О переводах романа Теккерея «Vanity Fair» в «Отечественных записках» и «Современнике»

опечатки «Ярмарки Тщеславия» и придать им форму филологических промахов и ошибок. Такая метода опровержения весьма проста и удобна в том отношении, что, посредством ее, можно вдруг отделаться от всяких критических обвинений; но всякий, без сомнения, признает и неудобство этой методы, которое преимущественно состоит в том, что голословные объявления, лишенные логического основания, не убеждают никого и ни в чем. Я, например, решительно отказываюсь верить, чтоб рецензент «От. Записок», выставляя до тридцати грубых ошибок «Ярмарки», позволил себе хотя один раз указать на какую-нибудь опечатку, как на филологический промах. Не верю и никак не могу верить, чтоб типографский наборщик решился искажать рукопись «Ярмарки» до такой степени, чтоб, в печати, по его милости очутились: мистер Бутс вместо трактирного лакея, кучерской нос вместо лошади, супруг вместо ротозея, коричневая шуба вместо шелкового подвенечного платья, небывалая гостиница Грея вместо Грейского Сквера, блестящий модный человек вместо газетчика, парламент вместо торгового дома, и проч., и проч., и проч… Если притом, в «Ярмарке Тщеславия» попадаются на каждой странице забавные фразы, обличающие неведение первоначальных оснований английской грамматики, то я опять никак не могу верить, чтоб во всем этом был виноват не переводчик, а наборщик «Ярмарки», будь он из типографии Праца, Края, и др. Не верю и тому, чтоб «литературный журнал» сам искренно считал все это опечатками. Быть не может!.. Заботливо пропуская без внимания все обвинительные пункты критики, «Современник» находит некоторое подобие опечатки только в двух случаях. Вот первый случай:

«Так в одном месте „Ярмарки“ (говорит Современник на 60 стр. Библиографии) вместо оксфордские сапоги, напечатано оксониановские. Кто не согласится, что это – опечатка, довольно грубая и забавная, сделанная наборщиком и незамеченная корректором?»

Я первый не соглашаюсь, и вот по какой причине. Чтоб сделать эту опечатку, довольно грубую и забавную, типографский наборщик должен был заглянуть в английский оригинал на стр. 132 третьего тома по изданию Таухница. В этом оригинале глаза наборщика должны были бы остановиться на следующей фразе:

«Boots went from door to door, gathtering up OXONIANS»… и т. д.

И остановившись на этой фразе, наборщик, по своему невежеству, должен был сделать вдруг две ошибки, из которых первая состоит в том, что из простых сапогов (boots), послуживших названием трактирного слуги (См. От. Зап. 1851 г. № 7, Биб. Хрон., стр. 44), он сочинил какого-то фантастического мистера Бутса; а вторая, совершенно, впрочем, не забавная ошибка, заключается в том, что к английскому слову OXONIAN, что значит оксфордский, наборщик придал только русское окончание прилагательного имени. – Нет, нет, honni soit qui mal y pense! Я очень уважаю типографских наборщиков, и никак не подозреваю в них способности делать такие хитрые опечатки.

Второй и последний случай, выставляемый «Современником» в виде опечатки, касается доктора Swishtail, который в «Ярмарке Тщеславия», называется то Суиштель, то Свиштель, то Суиштэйль. Эти разные способы произношения одного и того же слова действительно могли бы быть признаны опечатками, если б они ограничивались одним доктором Свиштелем. Но дело в том, что переводчик «Ярмарки Тщеславия» применяет эту бесхарактерную методу чтения и к другим собственным именам. Так, Qneen's Crawlty (Королевину Усадьбу), в одном месте читает он Куинскроули, и другом – Квинскроули, в третьем – переводит его по-русски Усадьбой.

Нет, «Современник» может думать, что ему угодно, а я положительно убежден, что даже и эти разнохарактерные чтения не могут быть объяснены оплошностью наборщика или корректора. Мне неизвестно намерение рецензента «От. Записок», с каким он указал на это разнообразное произношение собственных имен; но если б редакция «От. Записок» мне поручила написать рецензию на перевод «Ярмарки Тщеславия», я бы, в параллель к этим местам, не преминул коснуться еще того обстоятельства, что переводчик, по странности, неизъяснимой с первого взгляда, себе соединяет различные понятия с одними и теми же словами. Так, одна и та же особа, именно мисс Клепп (Clapp), приятельница и поверенный друг Амалии Осборн, в одном месте «Ярмарки Тщеславия» названа служанкою мистрисс Клепп, в другом (и это правильно) дочерью мистрисс Клепп. Одно и то же заведение, именно докторская аптека, в одном месте названо правильно аптекой, в другом (на стр. 531) неправильно – медицинским училищем. Представив эти и другие подобные сличения, и разобрав наперед, с необходимою подробностью, вступление к «Ярмарке Тщеславия» (которого, скажу кстати, вовсе не следовало переводить), я бы позволил себе остановиться на следующих заключениях:

Читать дальше