Александр Горянин - Бог любит Россию. Великие годы 1989–2014. Преодоление утопии

Да и в нэповском СССР, до всяких «пятилеток», валовая продукция промышленности достигла в 1928 году 132 % к уровню 1913 года, а средств производства – 155 %. Очень приличный рост, если учесть, что о росте можно говорить только применительно к 1922–1928 годам, а предшествующая пора войн и кровавых смут была выпавшим временем. Но самое главное, нэповский рост происходил без всякого кровохаркания.

Оно началось в годы предвоенных сталинских пятилеток, достижения которых оплачены немыслимой по расточительности ценой. Прирост ВВП за эти предвоенные годы составил в среднем около 4,6 % в год (есть другие оценки, разброс от 3 % до 6,3 %). Нельзя сказать, что этот рост поражает воображение. В Польше, Румынии, Латвии и Финляндии между двумя мировыми войнами средний ежегодный рост экономики тоже составлял 4–4,5 %, но жилы там никто не рвал, частный капитал спокойно делал свое дело. Делал, выдерживая качество. Индустриализация же СССР была, помимо прочего, проведена на, увы, предсказуемо печальном уровне. Чугун получался с раковинами и кавернами, из оборудования пытались выжать больше, чем оно могло дать, технологии не соблюдались, неумелые рабочие ломали оплаченные валютой станки. Качество работ было чудовищное, а тех, кто протестовал – как председатель Русского технического общества, получивший в 1925 году звание Героя Труда(!) Петр Пальчинский, – могли поставить к стенке; Пальчинского расстреляли в 1929 году.

Справедливость требует добавить, что в ходе второй пятилетки и незаконченной из-за войны третьей наиболее вопиющие уродства первых лет индустриализации были исправлены или смягчены. Это, однако, не коснулось сельского хозяйства, его плачевное состояние не испытало улучшений. Валовой сбор зерна в СССР составил в среднем за 1938–1940 годы 77,9 млн т в год по сравнению с 65,2 млн т в 1909–1913 гг. в Российской империи. Т. е. прибавка составила 19 %, что соответствовало приросту населения, не более. По урожайности СССР не только не нагнал ни одну из европейских стран, но и отстал еще больше. Что же касается животноводства, это был откат в XIX век. Сталин вторично закрепостил крестьян, притом гораздо более жестоко, чем Петр I. В результате сталинских «реформ» страна за несколько десятилетий вообще лишилась крестьянина и только сейчас пытается его обрести вновь. Не факт, что сможет, но будем надеяться.

При ослаблении – неизбежном! – мобилизационного режима основанная на нем экономика начинает деградировать. В послевоенном СССР такой режим сохранялся – да и то с оговорками – лишь в военно-промышленном комплексе. Поначалу «стиль ВПК» был присущ руководству и прочих отраслей, но в них он обречен был быстро выветриться, что в основном и произошло уже в 50-е годы. Чего не произошло, так это возвращения к экономике, основанной на внутренней мотивации и естественном саморазвитии. Причина – отсутствие рыночных стимулов, произвол (вежливо именуемый волюнтаризмом) Госплана и партийного руководства. Такой возврат не мог быть изолированным актом, он был бы равносилен отказу от безнадежного коммунистического проекта.

Иногда говорят, что переход от плановой к рыночной экономике (возврат к капитализму) начался у нас «при правительстве Гайдара». Это не так. Когда Гайдар возглавлял правительство, между июнем и декабрем 1992 года, российский капитализм разворачивался уже вовсю. Законы, нацеленные (сознательно или нет) на отказ от коммунистической модели, стали появляться минимум шестью годами ранее, мы упоминали некоторые из них выше. Среди актов той же направленности, принятых уже после Беловежского соглашения, но еще до премьерства Гайдара, надо в первую очередь назвать постановление правительства РФ (19.12.1991) о либерализации цен и президентский указ (29.1.1992) о свободе торговли. Конечно, и при Гайдаре, и после него, включая наши дни, продолжается принятие жизненно необходимых для обустройства новой-старой России законов, и конца этому не видно. [3] Не в последнюю очередь потому, что 22 ноября (5 декабря) 1917 года Ленин В. И. (юрист по образованию!) росчерком пера отменил весь Свод законов Российской империи. Это одно из главных его преступлений. Другие страны пользуются своими законами двух – и трехвековой давности, понемногу их обновляя, а Россия вынуждена все изобретать заново. Чего стоит одна нескончаемая эпопея с земельным законодательством!

Кажется, все помнят постперестроечные перемены в политике, в духовной сфере, в образе жизни, перемены же хозяйственные стали забываться. У тех, кто не участвовал в них лично, воспоминания искривляются сходным образом. Точкой отсчета народной памяти о начале экономических реформ и связанных с этим потрясениях (неизбежных) довольно часто служит имя Гайдара, пробывшего на посту и. о. председателя правительства всего шесть месяцев, а как будто шесть лет.