Александр Шойхет - Когда горит твой дом… (сборник)

В этих деталях биографии Ш. Занда уже проясняется многое. Во-первых, психическая травма его родителей, очевидцев массового истребления своего народа при полном сочувствии и активном участии так называемых культурных европейцев. Притом, что социалисты и коммунисты Европы практически ничего не сделали, чтобы оказать помощь жестоко убиваемым евреям. Известно, что даже компартия Польши, где было значительное число евреев, не помогала восставшему Варшавскому гетто и еврейским партизанским отрядам. Поэтому идеологические марксистские клише, вбитые в головы еврейских коммунистов, пришли в противоречие с практикой массовых убийств. Отсюда и возникшая после Второй мировой войны психологическая травма многих еврейских социалистов, переживших Катастрофу: желание перестать быть евреем . А из этого вытекало стремление либо к ассимиляции в галуте, либо объявить себя не евреями, а израильтянами , то есть новым народом, не имеющим ничего общего с прежними евреями. Отсюда желание израильских социалистов брататься с «арабскими трудящимися», ведь «мы же не связаны с древними евреями и их сказками, написанными в Торе, значит, у нас и палестинских арабов одинаковые права на эту землю, у арабов даже больше, ибо они здесь живут издавна, а мы только 50 лет». Вот где корни «исследований» Шломо Занда – в идеологии еврейского социализма, травмированного Катастрофой.

Поэтому меня нисколько не удивило его откровение: «… Благодаря унаследованным от отца универсальным кодам , основанным на идее исторической справедливости , я не мог даже вообразить, что мой изгнанный(!) народ обладает правом собственности на территорию, где не проживает уже 2000 лет, в то время как население, живущее там постоянно много столетий (?!), таким правом не обладает». («Кто и как изобрел страну Израиля»).

Прав был покойный А. С. Макаренко – воспитание начинается в семье. Шломо Занд усвоил «универсальные коды» своего отца-коммуниста о некоей марксистской «исторической справедливости», но, так как в школе он учился плохо, то не усвоил ни Тору, ни историю своего народа. Очевидно, ничего не знал он и о борьбе еврейского ишува в Палестине. Поэтому историческая справедливость для Занда заключалась в том, что арабы, «живущие много столетий в Палестине», хозяева, а евреи – колонизаторы, которым разрешено по милости ООН, как пострадавшим в Катастрофе, ютиться на узкой полосе Средиземноморского побережья, в новом ближневосточном гетто.

Однако в приведенной выше цитате Занд проговаривается: «Мой изгнанный народ» (!). В предыдущем своем «труде» он с пеной у рта пытается доказать, что никто никогда евреев из Палестины НЕ ИЗГОНЯЛ! Вопреки многочисленным исследованиям историков, в том числе и римских. Вопреки многотомному и подробному труду очевидца и участника Великой иудейской войны Иосифа Флавия, описавшего разгром восстания, массовую гибель восставших евреев, сожжение Храма, уничтожение городов Иудеи и продажу миллиона пленных евреев на невольничьих рынках Средиземноморья. Любому школьнику, знающему историю Древнего мира, известно, что еврейская диаспора образовалась в южной Европе и Северной Африке после трех Иудейских войн и изгнания евреев из Палестины. Именно тогда римляне переселяют евреев в Испанию, Италию, Северную Африку, Галлию. Часть евреев переселяется на восток, в Персию и Вавилон.

Занд отрицает очевидное во имя «исторической справедливости», внушенной ему идеологами молодежной коммунистической организации. Но, забывшись в своем обличительном раже, проговаривается: «мой изгнанный народ», разом признавая и то, что еврейский народ все же существует, и что этот народ был изгнан из Иудеи 2000 лет назад.

И в этом же «труде» профессор Занд обнаруживает удивительную для историка неосведомленность, утверждая: «Я не мог допустить, что… мой народ, не проживая там (в Палестине) уже 2000 лет, имеет право на эту территорию, а население, постоянно живущее там много столетий, такого права не имеет».

Поэтому неудивительно и отношение Занда к освобождению Восточного Иерусалима и вообще ко всей Шестидневной войне. Для солдата Шломо Занда уже тогда, в 1967, Иерусалим был «заграницей»: «Очень скоро выяснилось, что мое первое прощание с Израилем нельзя назвать веселым приключением – меня немедленно отправили сражаться за Иерусалим. Еще более досадным оказалось то обстоятельство, что эти места вовсе не представлялись другим солдатам “заграницей”, многие из них считали, что попали в “страну Израиля» – в “Эрец Исраэль”. Мои боевые товарищи полагали, что находятся в стране, которая испокон веку принадлежит им одним».