Владимир Головин - В. Махотин - спасибо, до свидания! Издание второе

С 1973 года до 1978 года – с перерывом на армию – у меня было достаточно интенсивное общение с представителями этой художественной среды. После армии полтора года я проработал художником-декоратором в драматическом театре, а потом поступил в СХУ. И перестал бывать у Вити Махотина, – переключился на другие интересы.

…В прошлые времена художник был человеком, весьма приближенным к власти. В Древнем Египте, например, художники находились на самом верху иерархии. Зодчий Храма царицы Хатшепсут был родственником фараона.

Чем деспотичнее культура, тем большую роль играет оформление идеологии. Художник был творцом мифов!

Искусство – социальная религия , этим и определялся высокий статус искусства в государстве.

…Когда происходит демократизация общества плюс научно-техническая революция, вся это институция, вся эта художественная структура «упадает» в нижние слои общества! Сферы, что были уделом высшего света, стали доступны в России всем сословиям (первым шагом к тому послужила и крепостная реформа 1861 года, вторым – революция). В советское время каждый мог пойти учиться. Художественное образование в СССР стало доступным практически всем.

В армии я понял, что не хочу быть сталеваром (адова работа и пьяницы все вокруг). Что я вообще не хочу работать. Я с детства был взрослым не по годам, ситуацию в обществе видел хорошо: только художники имели тогда свободу. Пришел на работу, ушел, когда хочешь, режим можно не соблюдать, никто тебя не контролирует. За тунеядство в тюрьму не посадят (а тогда легко могли по статье посадить)! Я в художники пошел с холодным носом , сделав сознательный выбор.

Витя не смог вписаться в систему. Он был художником своего времени – художником андеграунда. Он создавал пейзажи – жизнь бараков и трущоб. Жизнь эта не вечна. Она исчезает. Часть и моей жизни там осталась. Тогда выбор был невелик. Человеку трудно было сориентироваться, – я говорю не про формальную сторону образования. Витя нашел органичный образ жизни.

Все различие между ТОГДА и ТЕПЕРЬ – в пустоте, которая была в то время. Полная пустота! Ни книг, ни фильмов, ни информации, ни хорошего образования. Полная пустота порождает в голове легенды. Тогда, в 70-е, были три легенды – легенда про художника Ван Гога, которая дошла до наших палестин и дала ростки, легенда про Мастера и Маргариту (Булгакова) и легенда про то, что хорошо лежать в психбольнице. Все там полежали. Многие, во всяком случае. Прослышали, что правозащитники прошли через психушки, и…

У студентов художественного училища был свой миф, который назывался Ленинград (все стремились уехать в город на Неве, чтобы дальше учиться там).

Еще одна полулегенда – Павел Филонов. Такой фетиш возник, потому что в 1972 году в Новосибирске прошла выставка П. Филонова, был выпущен небольшой каталог, который разошелся по городам и весям и дал резонанс.

Отсутствие культуры приводит к самообразованию. Легенды – это субкультура, ни на чем не основанная, в общем-то, в смысле фактологии. Отсутствовала аналитика, аппарат работы с фактами. Андеграунд – это та же субкультура.

Легенда про Ван Гога стала идеологической величиной . Через призму этой легенды развивалась вся художественная культура 70-х годов.

Махотин был достаточно искренен. Модель усвоил органически: художник, отвергнутый обществом, находит побудительные мотивы только в своем творчестве (больше, получается, негде). Виктор был неформальным человеком. Он сформировал свой пуристский стиль живописи и стиль жизни (который неотделим от его работ!).

Витя, в отличие от всех остальных, ни на кого, по моему мнению, не похож. И как художник он состоялся.

Витя любил книги (особенно старые) по философии, по искусству. На книжных рынках попадались тогда книги из расформированных библиотек. Он собирал их – отовсюду тащил.

Иконы – еще одна его страсть. Их было у него очень много – редких икон. Витя в иконах хорошо разбирался. Его любимые – «Умягчение злых сердец», Серафим Саровский, св. Илья и Прохор, с лошадками – Св. Георгий. Всю коллекцию икон у Вити украли. Она существовала у него с середины 70-х, может быть, – с 1973 года. Украли ее около 1977 года. Витя жил так: двери всегда открыты, заходи любой. У него была настолько же мощная коллекция, как сейчас у Жени Ройзмана, только Витя собирал иконы-примитивы . Иконы, написанные самоучками-богомазами из глубинки. Не сусальная живопись, не сусальные иконы.