Василий Гурковский: Менталитеты

От главного направления (на Кишинев) – отдельные группировки войск продвигались вдоль Днестра на Юг и на Север Бессарабии. Вот одна из таких групп и расположилась на отдых, недалеко от их села.

Так что теперь они (Андрей и его семья), будут жить на своей, советской земле, а их сын, Коля, так вообще родился уже в Советском Союзе! И пусть у них начнется новая счастливая жизнь, без чужих «хозяев-эксплуататоров». Вот все, что мог сообщить им спаситель – доктор. Другая информация в село еще не поступала, просто не успела. Доктор даже выписал Коле справку о рождении, в качестве временного метрического свидетельства.

Уже позже в село прибыли представители новой власти, были митинги, собрания, и в селе начала возрождаться другая, пока не понятная для всех – жизнь.

Дело в том, что в жизни села в политическом плане – да, появилось что-то новое, а в текущей жизни, все осталось по- старому. Главным экономическим хозяином села оставался помещик, было еще с десяток крепких хозяйств, из тех, что в предвоенной России называли «кулацкими», а все остальное население, не имевшее в собственности ни земли, ни каких-либо других средств производства, – так и продолжало работать на «хозяев». Попытки начать «коллективизацию» в молдавских селах правобережья, в сороковом году, – ни к чему не привели, по разным причинам, главными из которых были – наличие мощной эксплуататорской прослойки, а также – неготовность, нежелание населения, и скрытое противодействие землевладельцев.

Андрей работал на небольшом винном заводе, принадлежавшем местному помещику, Надя – занималась маленьким Колей. Жизнь начала потихоньку налаживаться, но, не прошло и года, как пришла новая Страшная Война! В селе даже не успели привыкнуть к новой власти…

Пришло горе на бессарабскую землю в очередной раз. Объединенные германско-румынские войска, перейдя реку Прут, вторглись, в июне месяце 1941 года, сплошным фронтом по всей советско-румынской границе на территорию СССР, и, в течение месяца, вышли на Днестр, оттесняя советские войска к Одессе.

Андрей, прибывший из поездки на север Молдавии, куда он ездил за оборудованием для винзавода, успел только забежать домой, обнять и поцеловать Надю, годовалого Колю, тетю, и тут же отбыл с группой мужчин села в военкомат, а оттуда – прямо на фронт, который был буквально рядом. С тех пор об Андрее никогда и ничего никто не слышал. Что с ним сталось в первые (самые страшные и непонятные) дни войны, так и осталось покрыто тайной навсегда…

Через непродолжительное время в селе появился глава сельской администрации, «примарь», по-румынски. Молодой, франтоватый румынский «локотенент» (лейтенант), с двумя жандармами; и жителям села очень быстро и внушительно напомнили, кто в селе законный хозяин и какие теперь будут порядки, с учетом того, как они радостно год назад встречали советскую власть и, кроме того, – что сегодня действуют еще и законы военного времени. А что это такое – жители села очень скоро узнают.

Новый примарь начал с того, что провел инвентаризацию всех сельских (по его мнению – бесхозных) помещений, имущества, транспортных средств и различного оборудования, собрал все, что возможно на территории бывшей боярской усадьбы и объявил свое распоряжение, запрещающее кому-либо что-то трогать из реквизированного имущества, под страхом ответственности по законам военного времени. Саму же усадьбу, точнее, наиболее сохранившуюся ее часть – он занял под примарию или сельскую управу. В усадьбе и сам проживал, вместе с двумя жандармами.

Не терял времени зря и подбирал себе рабочие кадры. Там нужны были технические работники, писарь, счетовод и т. д… Так как в селе в то время более половины населения были украинцы, остальные – молдаване, то предпочтение отдавалось все же молдаванам, хотя румынским (молдавским) языком, свободно владели практически все жители села.

В такие моменты всегда находятся «нужные» люди; и не только «перевертыши – предатели» или чем-то недовольные на прежнюю власть люди, но чаще всего просто хитрые и расчетливые, живущие по обстоятельствам, для которых какие-то убеждения – просто удобные слова. Поэтому, технический штат примарии, был быстро заполнен, в абсолютном большинстве молодыми женщинами; и замужними, мужья которых ушли с нашими войсками и свободными – незамужними. Так как они пошли на работу к румынам без всякого принуждения, добровольно, то параллельно с должностными обязанностями, они, все без исключения, «обслуживали» представителей власти по полной программе и после работы… Варили еду, стирали, шили, собирали продукты по селу, спиртное, и выполняли другие «отдельные» поручения. То, что люди их ненавидели и презирали – их особо не волновало. Они считали себя что-то вроде «при хозяевах». Понятно – участвовали во всех мероприятиях, проводимых по линии примарии и последующих застольях. Через этих штатных «помощников», примарь привлекал к разовым «мероприятиям» и других женщин, когда село посещали представители уездной или даже центральной (кишиневской) власти.