Кто-то в мастерских, где режут иконостасы, выстругивают нехитрую мебель, двери, окна. Восстановление обители из руин продолжается по сей день, и конца-краю ему не видно. Кто-то шьет и чинит подрясники, рясы. Бригада рыбаков хитроумно протягивает сети подо льдом на Селигере-озере – зимой улов хороший, почему-то всегда лучше, чем летом: крупный судак, голавль, щука. А не то, слышал я – и угорек попадается… Ночью сети сторожат по двое – зачем вводить в соблазн местных? Снимут сети и пропьют, не посмотрят, что у монахов воруют. Для местных пьяниц монах – давно уж не диво и не авторитет. Да для них никто не авторитет.
Я обратил внимание: здесь не принято «пластаться до упаду», выказывать трудовую доблесть и рвение в работе. Ибо не это главное в жизни насельника. Здесь делают свое делание «не торопясь да Богу помолясь». Поэтому в обители и не принято говорить слово «работа». Послушание – вот так оно будет правильно. Послушание перед Богом, преподобным Нилом, начальниками монастырскими, духовным отцом. Если ты честно, в меру сил, исполняешь послушание, то, согласно учению святых отцов, оно засчитывается выше молитвы.
Работа (то есть, конечно, не работа, а послушание) помимо удовлетворения каких-то насущных потребностей для жизни, призвана, в общем-то, главным образом способствовать молитвенному настрою человека. Не давать лениться ни рукам, ни мозгам.
И еще заметил я, что во время неспешного, монотонного и нетяжелого делания дела – молитва совершается ох как легко и хорошо. Значит, не зря я здесь, значит, все в жизни идет своим чередом. Правильно идет.
Конечно, бывают периоды страды, горячие деньки, прямо скажем. Вот, к примеру, летом, в сенокос, да ранней осенью, когда пора убирать картошку и свеклу с монастырских полей (захиревший колхоз поделился – куда, мол, нам столько земли, когда работники по городам разбежались?). А еще – аврал, когда надо спешно солить огурцы и помидоры со здешних теплиц, да не банками трехлитровыми, а чанами неподъемными…
С одними грибами сколько мороки! Отец Митрофан, главный на трапезной, где-то вычитал и уверовал (видать, от великого ума), что грибы – не растения вовсе, а прямо-таки животные, и потому нам, монашествующим, потреблять их нельзя. Стало быть, ни к чему и собирать.
Посмотрел на него тяжелым взглядом отец-наместник обители, старец-архимандрит Вассиан, вздохнул, покрутил пальцем у виска… Что ж, мол, не ты первый, Митрофанушка, умишком тут тронулся. Не ты и последний. Так что – вперед по грибы, дорогие братия! И то сказать: сам великий отшельник Нил грибами от голодной смерти здесь спасался, как и другие русские монахи-подвижники… А уж растения они или животные – одно слово: грибы. Исконная монашеская еда. Точка.
Черноризцы и трудники десантируются на лодках на соседний остров Хачин или еще похлеще – куда-нибудь в глухомань, на автобусе… Тащат грибы двухведерными корзинами, заготавливают, опять же, в чанах.
Все это довелось испытать и мне. Довелось и вкусить этих разносолов уже в лютую непогодь, в жарко натопленной трапезной.
13.00.Бьют склянки: невесть как оказавшийся здесь судовой колокол, висящий на крылечке старинного здания трапезной (она же – просфорня). Я сравнил с дореволюционным фото: ну да, та самая кирпичная изба. Переминаемся с ноги на ногу, но не входим – нельзя без благословения старшего трапезника, отца Митрофана. Ждем его «особого приглашения», хотя обычно зовет не он сам, а наш повар, брат Александр Мурманский.
Забредшая на остров парочка внесезонных туристов (благо остров соединен с близким «материковым» берегом дамбой) робко подходит к крылечку.
– Скажите, здесь у вас магазин? – спрашивает девушка.
Девушки в мужских монастырях ведут себя как-то посмелее, чем парни, это я подметил за многие годы паломничеств. Впрочем, тут отдельная тема для разговора…
– Нет, не магазин! Здесь бар! – радостно отвечает наш «штатный юродивый» – щеголеватый послушник Миша Камчатский.
Парочка, поняв, что ляпнули «чегой-то не того», ретируется. Парень достает фотоаппарат… Эх, счастье его, что нет поблизости нашего казначея, отца Петра: ух и лютует сей монах, завидев фотокамеру в чьих бы то ни было руках! «Вы с ума сошли! – говорит он, бывало, любителям поснимать. – Разве не знаете, что нельзя фотографировать монахов?» И вдруг – грозно так рявкнет: «Болеть теперь будете!». Некоторые особо впечатлительные всерьез пугаются…
Читать дальше