Марина Черносвитова - К истокам русской духовности. Этюды

Но и наше рассуждение о соотношении образов Егора Прокудина и Степана Разина (кто у кого был бы есаулом) – не корректно. И дело не в том, что Егор Прокудин – это Степан Разин советской России 80-х. Хотя, если уж быть совсем точным, то Егор Прокудин жил и действовал спустя ровно 300 лет от славного времечка Разина (в 1969 – 71 гг.). Скорее, строго по Шукшину, Степан Разин – это Егор Прокудин периода крестьянской войны 1669 – 1671 гг. Опять же подчеркиваем, что берем не конкретно-историческую (а разве Разин Шукшина – копия с исторического Разина?) и бытовую стороны, а духовную (или экзистенциальную, если угодно). А с этой стороны ни Прокудин, ни Разин не являются героями состоявшимися (обратим внимание на тот факт, как много, часто, обстоятельно и повторяясь, Василий Макарович объясняет по всякому поводу, кто и что есть из себя его Разин и его Прокудин!) … без других своих ипостасей «крепких мужиков» сорокалетних – Бориса Яковлева, Николая Шурыгина, Глеба Капустина… А, все они в совокупности, и в прямом, и в переносном смыслах, не ожили бы еще без одного крепкого мужика – самого Василия Макаровича Шукшина, советского русского писателя, родившегося в небольшом алтайском селе Сростки с горой Пикет и рекой Катунь…

Л. Корнешов пишет: «Хрупкое слово – „народность“… Трудное слово, потому что нелегко отличить, где действительно народность, а где подделка под нее, берестяная грамота современного приготовления. И ходят порою в далекие села за народным словом, будто в том, как слово написать, – народность! И еще тянут в углы современных квартир закоптелые иконы – в Астраханском митрополичьем соборе Степан вырвал саблю, подбежал к иконостасу, рубанул сплеча витые золоченые столбики – было то в XVII веке». Николай Шурыгин разрушает церковь в дни, тоже где-то между 69 – 71 гг., и произносит, когда дело сделано: «Семнадцдатый век, – вспомнил Шурыгин. – Вот он, твой семнадцатый век! Писать он, видите ли, будет. Пиши, пиши». И не добром говорит сам Василий Макарович об астраханском мужичонке, назвавшем Разина «разбойником» (он, опять же, кстати, повстречался Василию Макаровичу в 1969 г.). Где же эта народность, которая не в слове, да и не во всяком деле? Да в духовности, в исконности и… в сплаве прошлого с будущим. Вот как замечает Л. Корнешов: «В. Шукшин сперва написал киноповесть „Калина красная“, создал фильм. Потом ушел в века российские, чтобы возвратиться из прошлого со Степаном Разиным, вынести в заглавие нового романа его слова: „Я пришел дать вам волю“. История иначе рассудила: сперва был Степан, потом уже тысячи и сотни тысяч, продолжили его буйный характер, подхватили в бунтарские руки его мечту. И, песня про Стеньку пелась многими поколениями – не от песни ли, мечты начинался шукшинский роман?»

Да, такова диалектика образа атамана Разина, созданного Василием Шукшиным 22: сначала он, потом Егор Прокудин и другие крепкие мужики (кстати, здесь же и Иван Расторгуев), а в конце концов, где прошлое смыкается с будущим и начало с концом – Василий Макарович Шукшин.

И все же перед нами так и остался вопрос без ответа – «почему молодежь ушла из села?» А куда привели нас поиски ответа и желание додумать думу до конца? К другим проклятым русским вопросам: почему на Родине нашей царит вне всякого времени разлад? Был ли когда у нас Лад? Почему в душе каждого русского человека Лад вызывает физически ощутимые образы деревенского уклада (и в этом духовно-душевном измерении было-быль является как боль)? – «O, Rus!» («О, деревня!») – восклицает Пушкин вслед за Горацием… Все мы, русские – деревенщики! Но это не ответ, и даже не подсказка к ответу. Это, пожалуй, присказка…

Сейчас, когда пишутся эти строки, парламентарии наши решают разные и всякие проблемы. Но, не эту, главную, шукшинскую: «как вернуть россиян в их села, то бишь, к земле? ». Очень надеемся, что нас понимают читатели! А как, в самом деле, если по-Шукшину? Да так – не землю дать + волю (Разин у Шукшина, как известно, дал волю, да ее не взяли!), а землю дать как волю. А это вопрос, отнюдь не парламентарский, не политический, не экономический и вообще не государственный. Никаким указом и декретом решен быть не может (история нашего Российского государства, начиная с Александра I и Аракчеева 23, а дальше – с Николая I, Николая II и Столыпина, это хорошо показала – не в реформах тут суть дела) … Этот вопрос духовный. Да! Но и здесь оговорка – не церковный, да и не религиозный. А духовный, то есть – кровный закон (понятие В. М. Шукшина).