Эдвард Бис - Деморализация

Работа надзирателей в институте исправительных учреждений Тайланда представляет собой некое подобие армейской дисциплины, иерархий, подчинений и распределений. Им предоставляются различные льготы, значительные либо малозначительные; им гарантирована государственная пенсия после 25 лет службы, по званию или занимаемой должности; им предоставляются в рассрочку жилье по беспроцентным кредитам либо по смехотворным процентам, например 1,5% в год и проч. и проч., но их также распределяют по местам службы, не зависимо от желаний. Например, в нашей, можно сказать, столичной тюрьме, надзирателей родом из Бангкока или Нонтабури наперечет. Но много из небольших городов, провинций южного Тайланда, северного и так далее. Все эти надзиратели оторваны от своих родных мест распределением, то есть указом свыше. Кто-то из них втягивается в самостоятельную жизнь легко, кто-то болеет ностальгией.

Рабочий распорядок или, правильнее, служебное дежурство, не оставляет возможности надзирателям выбраться из стен тюрьмы в рабочие дни недели. Те, из столичных, которые проживают поблизости от тюрьмы, имеют возможность посетить родных в праздники и то, если график их дежурства не выпадает на выходной день или ночь. Помимо этого, в тюрьме существуют процедуры выхода из ее стен по каким-то правилам, которые усложняют возможность свободного перемещения надзирателей и даже отбивают у них желание выбираться в город. То есть, в большинстве своем они постоянно находятся на территории тюрьмы! Единственная возможность отдохнуть от тюремной дисциплины – это воспользоваться отпуском, если не ошибаюсь, в 45 дней, который представляется раз в год. В это время каждый из них поступает по зову сердца: едет в далекую, родную деревню либо зависает в мегаполисе.

Но раз уж все надзиратели, если можно так сказать, обречены находиться в видимых границах своих служебных мест обстоятельствами, то напрашивается вопрос: чем же они занимаются в свободное время в границах этого самого заведения?

Что ж… после четырех часов все заключенные запираются в камеры. В блоках остаются по два надзирателя, дежурящих до утра. Остальные отдыхают до того же утра так, как им это угодно. Чаще всего вне границах блока, но непременно на территории тюрьмы. Для сна и их отдыха существуют помещения наподобие комнат в общежитиях. В тюрьме Банг-Кванг, о которой идет речь, существует отличительная от других тюрем, высокая башня; в ней очень много не только спальных мест, но и различных комнат для отдыха и времяпровождения. Там надзиратели образуют группы по званиям и интересам и занимаются всем тем, чем все взрослые люди: болтовней, просмотром телевизионных программ и т. д. и т. п. Курят почти все. Занимаются спортом исключительно единицы, и на моей памяти было всего несколько человек, которые следили за своей физической формой. Есть такие, которые повышают своё образование, учась на заочном факультете, и, конечно, их подготовка к сессии проходит без напряжения. Как видите, занимаются все надзиратели в свободное время тем же, чем занимается большая часть человечества, то есть бездельем.

Помимо того, что почти все надзиратели ночуют в тюрьме, среди них находятся даже такие, которые редко покидают территорию блоков. Это исключительные экземпляры, которые находят возможность обосноваться в каком-нибудь уголке – будь то кладовка или туалетная комната – и превратить его в жилье. Как я слышал, подобные надзиратели встречаются во многих тюрьмах. И для таких служащих, надеюсь, понятно: тюрьма это и работа, и дом родной.

Может быть, чтобы попасть в последнюю категорию, необходимо быть не адекватным к общественной, роевой жизни людей. Но также не стоит классифицировать это как болезнь или здоровье, а понять их отношение к жизни. Так как вполне возможно, что кажущееся нездоровье может являться, на самом деле, их здоровьем абсолютным. Вполне вероятно, что избегание времяпровождения с коллегами, на самом деле есть уклонение от пустой болтовни с вредными для физического и духовного здоровья последствиями.

Я помню одного пожилого худого офицера, который обосновался подобным образом в блоке №12. В этом блоке расположен тюремный госпиталь. Он выбрал себе узкую комнату под крышей, даже не знаю, зачем отстроенную, 1,5 метра на 3,5 и жил там как дома. К концу рабочего дня, то есть после двух и ближе к трем часам после полудня, он появлялся там и начинал хозяйничать. Для него, а это было заметно, трудовой день считался подходящим к концу, и он иногда снимал свой китель и совершал подготовку к ужину или отдыху. Иногда просто падал, не раздеваясь, на свою кровать, читал книгу или жевал какой-то фрукт, слушая свой транзистор. Он вообще не обращал внимания на проходящих мимо его жилья редких заключенных и даже тех, кто, с непривычки увидев «такого» первый раз, обалдело пялился.