Виктор Тимченко - Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься

Всё это отдельные этнические сообщества, этносы. Все его члены – свободные люди, обязанные защищать свободу друг друга. Они имеют равные личные права, их вожди не претендуют ни на какие преимущества, они составляют братство или фратрию. Они долго жили, не зная границ, но хорошо зная, где заканчивается их территория: зайдя в вотчину другого племени, можно было нарваться на неприятности. Они защищали своё поприще, как его защищают звери.

Между племенами существовали нейтральные полосы, у племён с родственными языками эта полоса была ýже, у племен менее родственных – шире. Эти полосы защищали племена друг от друга. Например, граница между славянами и германцами в Европе называлась «брани бор», «защитный лес», от этих слов произошло немецкое название Бранденбург.

Названия племён, очевидно, возникали случайно. Часто бывало, что племя получало от соседей иное наименование, чем то, которым оно само себя называло. Немцы называют себя «дойче», Германию – «Дойчланд», «германцами» их назвали кельты, а собственно «немцами» – славяне, от слова «немой», поскольку пришельцы славян не понимали и, очевидно, часто молчали.

Впоследствии, когда пришло понимание, что защищаться вместе легче, роды и племена начали объединяться в более крупные, мощные этнические союзы.

Этническая принадлежность всегда играла важную роль: порабощая целые народы, превращая их в рабов, в древнем Риме римлянин по происхождению никогда не мог быть рабом – но мог им стать, попав в плен к другому племени. Так же не мог стать рабом в Афинах свободный афинянин. Поскольку деньги уже тогда играли в обществе ведущую роль, в Афинах были даже приняты специальные законы, запрещавшие долговые обязательства, по которым бы закладывался сам афинянин. То есть уже тогда существовал примат этнического над интересами собственника и собственности!

В долгосрочной перспективе род, племя не замыкались в себе: военнопленные, которых не убивали, которые работали и прислуживали, впоследствии становились членами рода, племени.

Постепенно из племён выкристаллизовывается народ, нация. При этом процесс перехода племени в нацию постепенный, плавный, без скачков. Племенная идентичность со временем (очевидно, на протяжении тысячелетий) отмирает, национальная так же долго рождается.

Здесь нет противоречия. У человека необязательно должна быть одна идентичность, ведь идентичность этническая входит как составляющая в идентичность национальную. Саксонцы и франки считают себя немцами, гасконцы и провансальцы – французами и т. д. Долгое время этническая и национальная принадлежность одного человека существуют параллельно. И так будет продолжаться до тех пор, пока француз в Провансе будет называть себя провансальцем.

Когда же он «забудет» свой Прованс и станет «просто французом»?

Продолжительность переходов, параллельного существо-вания можно определить по истории этносов, которых сейчас нет на этнографической карте. Апачи, чироки, шайенны в Америке ещё существуют – процесс сосуществования с американской нацией насчитывает там всего три века. Кривичей, древлян, северян, половцев на территории Европы уже нет, они «растворились» в славянских народах. Со времени их появления прошло полторы тысячи лет. С другой стороны, где-то в V веке нашей эры на Пиренейском полуострове появились баски. С тех пор прошло 1600 лет. А народ существует, имеет свою самоидентификацию, люди не хотят считать себя «среднестатистическими испанцами». Такими вот примерно временными промежутками измеряются «этнические переходы».

По какому принципу объединялись племена? Почему одни становились частью большего этноса, а других избегали?

Лев Гумилёв дает такое объяснение: «Ставя проблему первичного возникновения этнической целостности из особей (людей) смешанного происхождения, разного уровня культуры и различных особенностей, мы вправе спросить себя: а что их влечёт друг к другу? Очевидно, не принцип сознательного расчёта и стремления к выгоде… Также не подходит принцип социальной близости, так как новый этнос уничтожает институты старого. Не означает ли это, что человеку, дабы войти в новый этнос, в момент становления надо дезинтегрироваться по отношению к старому? Нет, всё иначе!

Люди объединяются по принципу комплементарности. Комплементарность – это неосознанная симпатия к одним людям и антипатия к другим, т.е. положительная и отрицательная комплементарность. Когда создаётся первоначальный этнос, то инициаторы этого возникающего движения подбирают себе активных людей именно по этому комплементарному признаку – выбирают тех, кто им просто симпатичен.