Виктор Тимченко - Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься

Одним словом, культурные изломы вряд ли могут стать исключением из других – национальных или религиозных – изломов, в них сокрыт такой же конфликтный потенциал.

А как же наша средневековая Испания?

Там тоже всё закончилось так, как и должно было завершиться. Ни христиане, ни иудеи не признавали господства «язычников», как они называли мусульман. Уже с VІІІ до конца ХV века в Испании ложилась костьми так называемая Реконкиста (исп. и порт. Reconquista – «отвоевание») – кровавая борьба испанцев, португальцев, каталонцев с чёрными «маврами». С маврами сражались крестоносцы, а рыцарский орден тамплиеров был создан исключительно для войны с «маврами и сарацинами», как тогда называли арабов. В 1492 году последний правитель мусульманского эмирата Гранада оставил Пиренейский полуостров. Тогда же были изгнаны с полуострова и евреи – мирного сосуществования иудеев и христиан тоже не получилось. Всё имущество изгнанников забрали христиане. Мусульмане и иудеи, которые остались в Испании, были насильственно христианизированы (их называли морисками и марранами) или депортированы. С теми, кто, приняв христианство, всё же пытался подпольно исповедовать свою прежнюю религию, безжалостно расправлялась папская инквизиция.

Культуры, столкнувшись друг с другом, оказались на редкость жестокими.

Несмотря на заклинания мультикультуралистов, в Европе и Северной Америке в последние десятилетия на границах рас, этносов и религий накопился огромный взрывной потенциал. Он вызван тем, что ценности, которые следует защищать, в большинстве современных обществ отлиты в законах. Законы существуют для того, чтобы их соблюдать, – таков общественный консенсус современного мира. Государство (аппарат насилия), которое не заботится о выполнении всеми своими членами законов, не может считаться правовым. Его место занимает беззаконие, рано или поздно приводящее к хаосу.

Поэтому причин взрывоопасной ситуации две. Во-первых, это объективная несовместимость европейской и «чужих» исламской, азиатской или африканской культур и субъективное нежелание пришельцев – с резко отличным от европейского мировоззрением – считаться с ролью ведущей культуры доминирующей нации. Во-вторых, это неспособность государств защитить свои культурные ценности и заставить пришельцев их уважать. Это выливается в страх титульного этноса перед угрозой «очуждения» и отчуждения у них их культуры и страны.

Понимание ложности мультикультурности как модели социального развития уже не вызывает сомнений. Даже бывшие её горячие сторонники отмежёвываются от неё.

«Мультикультурное общество с треском провалилось», – заявила немецкий канцлер Ангела Меркель в апреле 2004 года. Такое общество «является лишь иллюзией интеллектуалов», поддержал её бывший немецкий канцлер Гельмут Шмидт. Не менее решительно выступил и председатель баварского Христианско-социального союза Хорст Зеехофер: «Мультикультурность мертва». Его однопартиец Эрвин Хубер сказал как на духу: «Мультикульти – рассадник криминала».

Резко выступили против мультикультурности не только немцы. Противником такого общества был американский президент Теодор Рузвельт (но ничего сделать с ним уже не мог). Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон выступил в 2011 году за «общую национальную идентичность» вместо «доктрины государственного мультикультурализма». Николя Саркози, будучи французским президентом, говорил о «провале» мультикультурализма и метко заметил: «Мы очень были озабочены личностью человека-иммигранта, но недостаточно заботились об идентичности страны, которая его принимает». Такие же позиции занимают бывшие премьер-министр Австралии Джон Говард, премьер-министр Испании Хосе Мария Азнар и многие другие политики.

Попутно скажем, что американская модель так называемого «плавильного котла» ( melting pot ) также провалилась. Причины и последствия мы подробно проанализируем в отдельном разделе о США.

Поскольку правящий класс может лишь констатировать провал своей политики, но не способен показать пути выхода из кризиса, то эту задачу взяли на себя националистические силы, которые выступают за этнический плюрализм и этнический сепаратизм как альтернативу «мультикульти».

Национализм и патриотизм очень близкие понятия, некоторые даже считают, что это просто синонимы. Однако есть определённые круги, которые проводят жирную черту между первым и вторым. Поэтому, говоря о национализме, не стоит путать понятия.