Владимир Брагинский - Noblesse oblige. Мемуары, эссе, новеллы

За годы пребывания в Израиле многое происходило в шахматах, и они (я говорю о гроссмейстерских соревнованиях) уже совсем другие. Это относится и к времени, отведенному на партию, и к самой структуре соревнований.

Хотя, конечно, я мысленно остаюсь в тех временах, когда в пятницу вечером в клубе Стадиона юных пионеров мы смотрели и смотрели партии Капабланки и Алехина, и я даже услышал от мастера похвалу:

– Видишь, как получается, когда не трогаешь фигуры!

(Кстати, в Болшево и на даче я играл, не глядя на доску по две партии, а в одном Доме отдыха сыграл (не глядя) даже на 4-х!)

Но… гроссмейстеры приходят вновь, а воспоминания о самой юной и неизбывной привязанности остались, и это, наверное, вещь немалая, как слова учителя в ЦШК:

– Быстрота, дети, нужна, наверное, только при ловле блох!

Значительная сентенция!

Вспоминается сеанс одновременной игры с Юрием Балашовым. Я в испанской партии применил защиту Стейница. В одной позиции черными не выходило преимущества и казалось, что я «накопытил» (такова была оценка со стороны). Но постепенно позиция стала меняться, и преимущество перешло ко мне. И, хотя данная позиция не рассматривалась в вышедших монографиях, было найдено усиление за «белых».

Все же я и сейчас играю защиту Стейница, если только не происходит так называемый «разменный» вариант.

Стояла зима 1980-го года – одна из многочисленных московских зим. Мне она, наверное, запомнилась еще и тем, что каждое утро я выходил из дома, садился на метро и ехал через всю Москву – до станции «Речной вокзал». Дорога занимала около часа, но на этом не заканчивалась, я садился в обшарпанный троллейбус, который, казалось, переваливался, как утка, с колеса на колесо и с которого, то и дело, слетали штанги, водитель, чертыхаясь и матерясь, вылезал, поправлял их и ехал дальше. Меня это не особенно, признаться, волновало, так как сходить надо было буквально через несколько остановок. Я практически никогда не опаздывал, времени у меня хватало даже для того, чтобы пройтись пешком до Валдайского проезда – именно там находилась знаменитая студия научно-популярных фильмов, в просторечии – «научпоп».

На проходной я показывал свой пропуск вахтеру, неизменному, как Останкинская башня, и шел навстречу своему новому рабочему дню.

«Научпоп» занимал четыре этажа, а на втором находился кабинет Жени Никитской, директора объединения «На морях и океанах» и на «Стальных магистралях» – ведомственного киножурнала, который смотрели железнодорожники в разных уголках СССР в просмотровых залах (кстати, когда я работал в Вятке, то видел, с каким интересом смотрели киножурнал машинисты поезда).

Отчетливо ее помню: приятная, моложавая женщина лет сорока, общались мы нередко, отношения у нас были служебные, но теплые, насколько это возможно в рамках производственных отношений.

В тот день, с которого я начал свои воспоминания, Женя попросила меня зайти к ней в кабинет и сказала:

– Значит, так, едешь в Челябинск. Группа подходящая подобралась: кинооператор – профессионал, да и режиссер покладистый!

– Надо – значит надо… – ответил я, а сам уже думал над тем, как найти общий язык с ребятами, чтобы они не перебарщивали в своих запросах. Уж что-что, а с «закидонами» киношников я сталкивался постоянно.

Помню, как та же Женя, просматривая отчет о поездке в Питер, спрашивала, почему группа столько раз заказывала машину. Ну, как я мог объяснить Жене, что режиссер, он же на данной ленте оператор, требовал, чтобы каждое утро, в 9 часов, мы отправлялись на станцию и разворачивали поезд по «гитаре», то есть, против движения. Соответственно, мы и ездили, не переставая, на прикрепленной машине (и только через месяц с участием станции и дистанции из управления МПС Ленинграда этот поезд таки развернули «по гитаре», и оператор снял все это с моста).

Получив распоряжение, я сразу же отправился по различным отделам – оформлять документацию, в том числе и командировочные. Режиссер поддержал мой темп:

– В группе директор должен работать быстро – принес, оформил, написал, съездил!

Сомнительная поддержка – скажем так; я, к примеру, считал, что директор съемочной группы – не мальчик на побегушках. Да, он действительно ходит по инстанциям, занимается организационными и административными вопросами; но он еще и руководит всей работой в целом! Однако же режиссеры на студии придерживались другого мнения. Они не только фактически руководили съемочным процессом в творческом направлении, но и вникали в директорские дела. Казалось, их любопытству нет предела: