Петр Вяземский - Известие о жизни и стихотворениях Ивана Ивановича Дмитриева

Прослужив несколько лет в Семеновском полку, был он, по желанию своему, отставлен полковником при вступлении на престол императора Павла. Военное ремесло, которое становится столь блестящим званием, когда события призывают воина на защиту или прославление отечества, не может в мирных обстоятельствах удовлетворять вполне потребностям души пылкой и деятельного ума. После нескольких месяцев отставки И. И. Дмитриев вступил в службу гражданскую; в продолжение первого ее периода занимал он, между прочим, места: товарища министра в департаменте удельных имений и обер-прокурора. Снова вышед в отставку с чином тайного советника и пенсионом, поселился он в Москве, где провел несколько лет, посвященных занятиям литературным и тихим наслаждениям жизни изящной и философической. Москва была тогда истинною столицею русской литературы и удовольствий общежития образованного; памятники блестящего двора Екатерины доживали свой век в тихой пристани и придавали московскому обществу какую-то историческую физиогномию, равно как и кремлевские стены придают ее самому городу. Многие открытые домы, куда съезжались, на хлебосольство хозяев образованных и достаточных, собеседники умные, женщины любезные и просвещенные путешественники, доставляли людям, чуждым честолюбия и удаленным от дел, приятные наслаждения утонченного общежития, признаки несомнительные и плоды образованности зрелой. Знаменитый творец «Россияды», патриарх московской словесности, доживал тогда, посреди друзей и почитателей, славу долголетнюю и безмятежную. Успехи цветущие и успехи расцветающие искали в его благосклонном добродушии и одобрения и поощрения. Следы 1812 года, в отношении к вещественному разорению, столь быстро изглаженные деятельностию правительства и похвальным тщеславием московских жителей, еще разительно означаются в отношении к нравственному опустошению. Цветущий возраст московского общества миновал, и самые московские музы как-то не опомнились еще от ужаса и тревог военных.

В 1806 году деятельность благородная снова вызвала И. И. Дмитриева на поприще службы государственной: ему повелено было присутствовать в Сенате, в сем высоком государственном месте, одаренном великим основателем своим столь значительными преимуществами и прославленном в памяти народной великодушною смелостию Долгорукого и бессмертными строками, писанными Петром I с берегов Прута, к собранию мужей именитых. В продолжение заседания своего в Сенате И. И. Дмитриев был три раза удостоен высочайшею доверенностию и посылан, по особенным поручениям, в разные губернии. В 1810 году получил он блистательнейшую награду за ревностное исполнение обязанностей своих по званию сенатора и вызван из Москвы занять место министра юстиции. Общественное уважение к заслугам, пробившим себе путь к высокому назначению, без иного предстательства и покровительства, кроме личных достоинств, оказалось с выбором правительства в совершенном согласии, коим всегда дорожит попечительная и прозорливая власть. Между прочими законодательными постановлениями, последовавшими во время управления его министерством юстиции, замечателен по государственной важности указ, в силу коего запрещалось личным дворянам приобретать крестьян и дворовых людей. Благомыслящие люди с признательностию и радостию увидели в сем благонамеренном распоряжении правительства отсечение одной из отраслей бедственного злоупотребления и надежду на совершенное искоренение зла. Пробыв в звании министра в продолжение важной эпохи войны народной и следующих годов, достопамятных для России, уволен он был, по желанию своему, из службы и снова возвратился в Москву, где впоследствии удостоился быть избран орудием высочайшей милости, оказанной пострадавшим жителям столицы от разорения в 1812 году.

Все обстоятельства жизни человека значительного возбуждают общее любопытство: тем более желаем знать, какие были его связи, знакомства, и в особенности, когда в кругу их встречаем имена, равно достойные уважения нашего по добродетели или заслугам. Счастливая судьба свела нашего поэта в Семеновском полку с Ф. И. Козлятевым. Ум образованный, страсть к учению, строгий и верный вкус в литературе и прекрасные качества души ясной и благородной были свойствами человека, в котором И. И. Дмитриев отыскал себе друга и, еще более, благодетеля [1] Выражение И. И. Дмитриева. (Примеч. П. А. Вяземского.) , по прекрасному выражению души, почитающей за истинное благодеяние приязнь поучительную и сладостную людей добродетельных и возвышенных. «Он не мог (говорит поэт в письме о покойном друге) передать мне прекрасной души своей; по крайней мере, примером своим отвращал меня от всего низкого». Признание трогательное и возвышенное! Такое чувство свойственно только душе высокой и служит лучшею похвалою покойника и лучшим доказательством, что друзья были достойны друг друга. Знакомство их началось в Семеновском полку, когда Ф. И. Козлятев был еще подпоручиком, а наш поэт сержантом; взаимная дружба, испытанная временем и всеми изменениями жизни, прервана была одною смертию. В его суде о русской словесности, всегда основанном на чувстве изящного, поэт наш почерпал сию верность и утонченность вкуса, которые после руководствовали его дарованием. В его библиотеке пользовался он старыми и новейшими произведениями французской литературы, особенно им одобряемыми, чаще же всего классическими, коих отпечаток ознаменовал самые первые его творения в то время, когда и охота и самые средства к чтению иностранных писателей были так редки и скудны. Любопытно знать, что при дружбе, столь тесно их связывавшей, поэт никогда не показывал своих стихов другу, равно как и старшему брату своему и сослуживцу, о коем Русский Путешественник упоминает в своих «Письмах» и коего любовные стихи читаем в «Московском Журнале», писанные под шведскими ядрами, по выражению издателя. Козлятев узнал вместе с публикою о поэтическом даровании своего друга: с каким живым удовольствием должен он был приветствовать цветы, расцветшие тайком от него, но, без сомнения, от его попечительного участия и благотворного влияния на склонности и образование поэта. В молодости своей Козлятев и сам писал стихи, но также не показывал их другу. Вероятно, находятся и переводы его, может быть, и напечатанные без его имени. Необыкновенная скромность его только однажды дозволила ему показать другу прекрасный перевод одной из древних элегий; к сожалению, сей опыт не был напечатан и потерян. Не можем удержаться от удовольствия привести здесь одну прекрасную черту из жизни сего благодетельного человека. В истинных друзьях и печали и радости общие; кажется, что и самые добродетели одного отражаются на другом, и потому никакие подробности, служащие к чести Козлятева, не могут казаться здесь неуместными. Он имел небольшую деревню в Владимирской губернии; однажды пишет он к своим крестьянам: «На нынешний год не присылайте мпе оброка: у меня остается на годовой прожиток довольно денег от прошлого».