Марина Волкова - Муза и проза

Ну, примерно, как-то так. И, в общем, классика! Ничего нового, но всем смешно. Все встрепенулись, зашевелились, словом, жизнь! Завертелась нормальная жизнь работников высокого художественного полета. Знаете, если бы тем самым утром сменился президент или началась война, или внезапная смерть вдруг настигла … – это бы ладно, но это ж как надо было!!! чтобы посягнуть на закулисные шторы!!!

Квартет был вызван на ковер! В складчину собраны необходимые средства. Уборщицы перестали здороваться со всей струнной группой. Чего не было никогда. Наконец, администраторши! Эти вопиющие длинноногие кокотки объявили по громкоговорителю на весь театр, что списки приглашенных гостей отныне больше не существуют для определенных лиц, хотя лица эти являлись, пожалуй, единственными персонажами в пиесе по заказу правительственной программы относительно своевременной уплаты за парковку. В общем, резонанс выдался на славу, отгремел с успехом и, сами понимаете, требовал неслабой раскрутки!

Печальней всего здесь то, что никто из этой четверки, действительно, не мог даже приблизительно вспомнить – как же все-таки это произошло! По результатам внутреннего расследования выходило так, что пресловутое музейное великолепие упало само. И, конечно, на голову альтисту. Как так случилось, что не было рядом ни билетной матроны, отдавшей 50 лет с лишним святому служению, ни рабочего по сцене, нелегально проживающего в театре, ни даже балерины Сонечки, обезумевшей от мысли, что Спящая красавица обязана никогда не спать, – и вот тогда, только тогда, быть может, эта роль станет главным событием её несчастной жизни….

Да, София, как бы это сказать, феерически не соответствовала тому имени, которым её наделили искренне любящие родители. Она делала свои «Фуэте» так, как будто вместо сердца у нее был секундомер, а вместо головы – будильник! Когда ее ноги совпадали со стрелками – она начинала улыбаться, как сумасшедшая, кланяться во все стороны частей света и посылать себе в зеркало воздушные поцелуи! Зрелище еще то, могу я Вам заметить.

Одна из уборщиц, не будь дурой, тут же рискнула выдвинуть романтическую версию о безответной любви одного из музыкантов к будущей приме-балерине. О да, она была полностью уверена в победе Софочкиных ног над скоростью тикающих часов. Сказать прямо в лоб о том, что, дескать, альтист-то наш «врезался», она, конечно, постеснялась, а вот запустить мысль в народ – сочла достойным делом первой необходимости! Центр ее умозаключения состоял в том, что либо альтист специально встал под шторы в тот момент, когда они решили упасть, либо шторы очень долго выжидали его появления, чтобы рухнуть этаким плащом весом в тонну на его и без того согбенные плечи, несмотря на самую положительную характеристику. Не склеивалась только любовь без ответа! А так, в общем, выходило весьма и весьма занятно.

Вторая версия представляла собой алкогольный триллер. И имела все права, чтобы стать официальной! Но, несмотря на все, очень артистично процитированные анекдоты, которые якобы исполнялись виновниками торжества во время третьего отделения, публика лишь махнула рукой и сказала: «Да это все понятно, но шторы-то как упали?» Опять же коллапс вызывал вопрос: «А ты что, был вместе с ними? Тогда чего ты молчал столько времени? Может, это ты их и уронил?»

Третья версия вообще путалась с самого начала. Что будто бы вместо квартета играл духовой квинтет, который в антракте запросил непредвиденные декорации, и, в общем, во всем виноват рабочий по сцене, и дозвониться до него никто не может вот уже третий день, и вообще, сейчас приедет директор и устроит Вам тут всем такое, что Вам и не снилось. Это уже со слов администраторши, которая каждый раз аккуратно заходится в истерике, видя свое драгоценное авто, висящее в воздухе, и неистово молит о прощении службу паркинга.

Четвертая и пятая версия плавно слились друг в друга, преобразовавшись в шестую, даже с намеком на седьмую, хоть и не до конца! В итоге – ничего, на выходе – ерунда, а шторы как лежали на полу, так и лежат себе, отдыхают. Труппа напряженно ждет директора.

Директор заходит не спеша. Ни с кем не вступает ни в какие переговоры. Он у себя дома. Мил, свеж, приятен. День его начался со скандала с молодой женой, в ходе которого было принято решение оформить меховой салон на её девичью фамилию. И, проплыв около 10-ти километров туда и обратно по недрам собственного бассейна в два раза быстрее обычного, психологически измотанный мужчина задал себе вопрос: «В конце концов, что плохого в том, что знаки внимания дражайшей супруге стоят настолько дорого? Разве моя любовь не способна на широкие жесты?»