Серж Брусов: #ДетиСети. Повесть-репортаж о первом поколении, выросшем в Интернете

Громкая одобрительная реакция толпы заставила меня отвлечься от экрана мобильного и ещё раз попробовать проникнуться ивентом. Я убрал телефон и попытался полностью погрузиться в атмосферу события.

Лет пятнадцать назад я посмотрел фильм «Восьмая миля», который в то время мне очень даже пришелся по душе. Значительное место в сюжете картины занимали как раз подобные рэп-батлы, проводившиеся в одном из детройтских клубов в середине 1990-х и служившие настоящей отдушиной для парней с городских окраин и пригородов, одним из которых и был когда-то Эминем. То, что происходило в петербургском клубе два десятка лет спустя, по форме было очень похоже, но по сути, как это ощущал я, значительно отличалось. Здесь публика состояла в основном из хорошо обеспеченной хиповой молодежи, не знающей бедности и безработицы (или, как вариант, изнуряющей монотонной работы на заводе за гроши), а участники батла не поднимали каких-то важных с точки зрения общества вопросов, в основном ограничиваясь уколами в области личной жизни соперника. Технически ивент был поставлен на очень высоком уровне, но для меня это всё выглядело красивой картинкой, сильно отвлекающей от не слишком глубокого содержания.

А может быть, напоминал я сам себе, всё намного проще: это просто не моя тусовка, не моя музыка, не мой формат общения. И то, что кажется мне бессмысленным и поверхностным, вполне себе может восприниматься по-другому теми, для кого всё это – своё. Или вот ещё. Почему вообще таким сборищам обязательно нужно придавать какой-то смысл? Много ли смысла было в наших сходках на Пушке в Москве десять лет назад? В наших «вписках» на «хатах», концертах, тусовках, гулянках? Конечно же, нет. Вот и сейчас не стоит усложнять и анализировать. У каждой эпохи – свои фишки…

До конца батла я выпил ещё пару стаканов пива, закусывая соленым арахисом, размышляя о природе молодежных тусовок и практически не прислушиваясь к доносившемуся за спиной речитативу.

* * *

После окончания ивента основная масса пришедшего на батл народа никуда не разошлась, а продолжила общаться, тусуясь в баре и снаружи, около входа. Включилась фоновая музыка – какой-то быстрый и агрессивный хип-хоп, многие качали головами в такт низкочастотному биту. Я то сидел внутри, то выходил «покурить» вместе с Вэлом и Сашей. На самом деле просто постоять на свежем воздухе за компанию – курения как постоянной привычки у меня на настоящий момент так и не появилось. Саша иногда затягивалась паром из вэйпа, а Вэл методично – одну за другой – уничтожал содержимое пачки легкого «Парламента». Я снова попытался спросить у ребят о Кире (тема никак не выходила у меня из головы), но ещё раз наткнулся на непробиваемую стену молчания. На улице медленно темнело (намного медленнее, чем в Москве), по всей округе постепенно загоралось уличное освещение, и индустриальные кирпичные здания, подсвеченные мягкой желтизной, приобретали интересный, в чем-то даже волшебный вид. У меня окружающий пейзаж почему-то вызывал ассоциации с Викторианской Англией и будил в памяти образы ночного Лондона из фильма о Джеке Потрошителе с Джонни Деппом в роли инспектора, расследующего загадочные убийства.

В очередной раз вернувшись внутрь бара, я снова присел на высокий стул прямо напротив бармена и заказал зеленого чая, чтобы немного придти в себя. Ребята остались на улице – увлеченно болтали с каким-то парнем, зрительно знакомым мне по роликам на YouTube. У меня никогда не было благоговения перед популярными людьми, поэтому я не рвался с кем-то знакомиться, набиваться в друзья и выкладывать в интернет совместное фото в надежде поднять таким образом свой авторитет, хотя в баре было полно персонажей, очень известных среди тех, кто регулярно смотрит российский сегмент YouTube.

Минут через пять на соседний от меня высокий барный стул присел уже изрядно захмелевший парень лет тридцати пяти. Внешне он ничем особо не выделялся: кепка с широким прямым козырьком, темно-синяя клетчатая рубашка с длинным рукавом, застегнутая на все пуговицы, черные джинсы и высокие кроссовки. На лице – небольшая трехдневная небритость и усталый взгляд из-под полуопущенных век. Он взял виски со льдом, медленно повертел в руке бокал, задумчиво глядя на переливающуюся по прозрачным кубикам янтарную жидкость, и сделал несколько глотков. ещё через пару минут парень повернулся ко мне и представился, протянув руку. Я пожал её и назвал свое имя в ответ. Он говорил сильно заплетающимся языком, и мне иногда приходилось переспрашивать: