Дмитрий Мишенин - Ценные бумаги. Одержимые джиннами

Аркадий, ученик Мирзабая: Документальный фильм о трагических событиях 85-го мне неизвестен. По-моему, его не было. Я бы знал. Мы с друзьями общались и обсуждали все, что происходило вокруг нас. Талгат не мог быть величиной, заслуживающей еще и фильма. Помню отрывки из фильма про «волчью яму», но целый фильм?! Не представляю. Кто был Талгат в масштабе страны? Актер-предвестник кинобоевиков. Пропагандист запретного негуманного спорта. Не тот, чтобы прям фильмы о нем делать. Легко понимаю культ Талгата у азиатов. Стайные этносы, понимая свою ущербность, дико радуются любому проявлению, показывающему, что они не так уж второсортны. Но фильм? Хватит газет и передачи «ЧиЗ».

Статья в журнале «Человек и закон» сильно безответственная. Статья, описывающая события в Вильнюсе, просто тенденциозная хроника. Ее автор, Леонид Словин, тогда искал материал для своей «сказки». Так он называл будущий детектив про розыски пропавшего актера. К делу Борубаева у него был символический, формальный интерес.

Литературную газету читал только одну. Статью «Странники». Статья двусмысленная. Смысл статьи вполне трактуется и в нашу защиту.

Димамишенин: Расскажите подробнее о Вашем разговоре с Леонидом Словиным? Как он общался с Вами? С недоверием? С неприязнью? Или дружелюбно?

Аркадий, ученик Мирзабая: Детектив про актера, это были планы Леонида Словина. Я с ним курил в туалете Верховного Суда Литвы. Его мысли показались мне потрясающе формальными и безответственными, но без злости. Он сказал, что собирается писать книгу и связь с нашим делом чисто по актеру.

Он общался «профессионально». Он бывший адвокат. Первое его замечание было очень человечным. «Судят литовские судьи — узбекского дервиша». Этим Леонид Словин расположил к себе, и мы разговорились. Он был за официальную версию, но, узнав мои аргументы, полностью переменил свое мнение. Вину в непредумышленном убийстве мы сомнению не подвергали. Общался он доброжелательно.

Его книги мне не нравились, и новую я не искал. Ему этого не сказал.

Из письма Леонида Словина автору:

«Альтернативная версия мирзабаевцев это полный бред, который вызывает только возмущение. Непредумышленное убийство? Дмитрий! Предумышленное убийство с особо отягчающими обстоятельствами (месть и убийство с целью скрыть следы побоев) вот что не подвергалось никем сомнению.

Я видел фото Мирзы, пинающего куклу в квартире Каленаускаса, показывая на следственном эксперименте, как он наносил удары Нигматулину.

Именно Абай был инициатором убийства, все остальные смотрели на Талгата снизу вверх и не соперничали с ним. Достаточно прочитать признательные показания самих убийц и свидетельницы — жены физика Валентаса, в дом которой Абай привел своих каратистов, чтобы избить ее мужа, как заносчиво по-хамски себя вел Абай, как пили вино, и как тактично вел себя по отношению к хозяевам совершенно трезвый Талгат, чтобы понять, как Абай наливался злобой и ненавистью к Талгату… И позднее в этот вечер, когда Абай потерял Талгата, можно представить, что с ним творилось. Неудивительно после этого, что первые слова Абая, когда он с каратистами с позором вернулся из дома Валентаса к Каленаускасам и увидел актера, мирно ожидающего его возвращения в квартире, были «Бей!». Он первый бросился с криком на Талгата, и с этой секунды дальнейшее стало уже неотвратимым… Все, кто был в квартире, рассказывают об этом одинаково. А насчет Аркадия, ученика Мирзабая, так увлеченно рассказывающего о том, как он курил со мной на суде… Я не курю. Я юрист и верю материалам дела. Детектив (не документы из дела), посвященный Талгату вышел только через ЧЕТЫРЕ года после процесса. Ваш знакомый из Русской службы ВВС и Вы абсолютно правы в своей оценке произошедшего. Кроме того я видел Гедаса Норкунаса — интеллигентного, умного, честного литовского следователя по важнейшим делам прокуратуры Литвы, сверстника Талгата, получившего до юридического образования еще музыкальное… Сомневаться в его щепетильности и искренности в расследовании невозможно».

Димамишенин: Ну, давайте теперь приступим к главному! К правде! Можно начинать задавать вопросы?

Аркадий, ученик Мирзабая: Задавайте смело. Правду говорить легко и приятно.

Димамишенин: Приятно, когда ее не боятся говорить, и легко, когда ее хотят говорить. Итак, как произошла первая встреча с Талгатом? Какое было впечатление? Может быть предчувствие?