Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля

Мы говорим именно о п р а к т и ч е с к о м бессмертии, подра- зумевая вовсе не "жизнь вечную", сравнимую с существованием космичес- ких тел, а психологическое восприятие человеком собственных перспек- тив.

Предположим, что средняя ожидаемая продолжительность жизни тех, кто родится в конце XXI века, будет вдвое выше, чем сейчас, и соста- вит 140-150 лет (это выглядит вполне реальным, исходя из у ж е на- метившихся перспектив в биологии и медицине). Но научный прогресс бу- дет продолжаться. Человек, у которого впереди сто и больше лет, смо- жет быть уверен, что новые разработки, появившиеся в течение этого срока, обеспечат ему продление жизни за пределы, исчисленные в пору его рождения. Будет ли идти речь о приращении нескольких дополнитель- ных десятилетий или о скачкообразном увеличении в несколько раз, - не суть важно. Достаточно того, что разрушится извечный психологический строй, основанный на сознании человеком краткости своего бытия.

Разумеется, прав был Сент-Экзюпери, утверждавший, что и теперь "человеку не мешает жить мысль о том, что через тридцать лет он ум- рет". Прав мудрец Корней Чуковский, иронизировавший над Леонидом Ан- дреевым: "Бояться смерти - дело нелегкое. Многие пробуют, и у них ни- чего не выходит". Но и Сент-Экзюпери, и Чуковский имеют в виду, ко- нечно, психологическое отвлечение от сознания неизбежной смерти, за- нятость повседневными делами. При том, что смысл этих дел и всего по- ведения диктуется именно ограниченностью сроков, ощущаемой каждым.

Удачный образ, возможно, под влиянием знаменитого фильма "Тита- ник", нашел канадский писатель Тод Гринуэй (его переводит петербург- ская писательница Ирина Борисова). Он сравнивает человека с капита- ном, который знает, что в трюме его корабля - течь. В каком бы пре- красном настроении ни находился капитан, как бы ни радовался тому, что его корабль сейчас легок на ходу и отлично слушается руля, он все время помнит: течь нарастает и корабль неумолимо погружается.

Причем, сознание смертности не только разжигает низменные страсти ("гуляй, ребята, однова живем!"), не только поощряет рационализм (карьеру, обогащение, накопления на старость и т.п.), оно диктует и самые высокие мотивы поведения. Человек инстинктивно стремится свя- зать себя с вечным, во всяком случае, с тем, что переживет его само- го. Отсюда берут истоки и любовь к детям, и патриотизм, и гуманизм (все то же стремление к сохранению и продолжению жизни, только не од- ного своего рода или народа, но всего человечества), и самоотвержен- ность, и жажда творчества.

Все это достаточно известные и понятные вещи. Мы напоминаем о них лишь для того, чтобы наглядней обозначился тот резкий перелом, кото- рый произойдет - в историческом масштабе времени почти мгновенно - в психологии капитана-человека, когда он осознает: течь в его корабле, если не исчезла совсем, то стала малоощутимой. К тому же, в трюме непрерывно работают помпы, которые с этой течью борются.

Не без смущения возьмем на себя смелость заявить: в данной ситуа- ции неправы окажутся мудрецы прошлого, утверждавшие (а об этом писали многие, многие, в том числе Екклезиаст, Монтень, Лев Толстой), что любая продолжительность жизни не имеет значения, раз дело все равно должно закончиться смертью. Нет, реальное к концу XXI века увеличение средней продолжительности жизни вдвое против нынешней, в сочетании с тенденцией дальнейшего роста, и окажется тем п о р о г о м, переход через который приведет к необратимым изменениям. Весь ритм жизни, ус- тановленный миллионами лет эволюции и тысячелетиями цивилизации, рас- считанный на "нормальную", - грубо говоря, семидесятилетнюю, - про- должительность, придет в катастрофическое противоречие с новой реаль- ностью, если при этом сохранится (а куда она денется?) эгоистическая сущность человека.

Естественный эгоизм отдельных людей, а также отдельных групп, объ- единенных родственными или партнерскими отношениями, подобен энергии атомов и молекул. Об этой внутренней энергии общества сказано много похвального. Ее воспевают, как источник развития. Восхищаются тем, как буржуазно-демократическая система научилась регулировать интен- сивность ее выделения с помощью правовых механизмов, не допуская опасного перегрева. Но почему-то не задумываются, что другим сдержи- вающим фактором - кроме законов и правил - является краткость сущест- вования самих "атомов".

Исчезновение естественного, природой установленного ограничителя приведет к бесконтрольному выделению энергии. Жар эгоизма начнет на- растать, накаляя общество. От высокой температуры будут разрушаться не только правовые (то есть, условные) конструкции. Во многих случаях начнут рваться и "молекулярные" связи: родственные, дружеские, парт- нерские. Такие чувства и понятия, как любовь, верность, вообще мо- раль, могут оказаться весьма непрочным материалом в этом огне.