Юрий Никитин - Как стать писателем (2-е изд.)

Хрен там выразитель, если даже в таком показательном случае, как отношение к бессмертию, выдает несусветную хрень! Причем не как один из вариантов, а как обязательные взгляды интеллигента, а кто думает иначе – тот вовсе не человек, а так, трансгуманист какой-то, постчеловек, зачеловек. Не будет, мол, никакого другого будущего, кроме как прямого продолжения нашего, а разница будет только в том, что ряды наши будут плотнее, а морды ­ширше.

Когда-то будут составлены антологии самых нелепых картинок и предсказаний будущего, так вот туда войдет вся эта дурь, где в космосе летают вполне себе обычные люди на космолетах, звездолетах и прочих кораблях! То, над чем уже сегодня умные люди ржут в три горла, а завтра будут ржать все.

К счастью, при нынешнем устройстве общества засилье чьего-то вкуса в литературе невозможно. Пример – я, замечательный, который очень многим не нравлюсь, ну и пошли они все, спокойно публикуюсь, вызываю бешеный вой противников, ну и что?

Прошло время сталинистов, прошло!

…другое – являть миру некомпетентность в базовых вопросах, которые должны знать в самом деле все, все знают, да и поправить намного легче, чем подробно описывать, чем отличается танк одной модификации от другой.

К примеру, меня всегда умиляет, когда читаю про Атлантиду и приключения ее героев: а откуда атланты знают, что им нужно называться атлантами? Ведь так их назвали совсем недавно. Платон просто сообщал о затонувшем не то острове, не то целом материке посреди океана.

Конечно, вряд ли для написания даже прекраснейшего литературного произведения нужно изучать результаты раскопок, но слова жителя этого загадочного материка: «Мы – атланты!» – вызывают ироническую улыбку. Все равно что, описывая быт Византии, позволять местным жителям называть друг друга византийцами.

Для малограмотных на всякий случай добавлю (грамотные могут это пропустить), что Византией данное образование начали называть совсем недавно, а так оно всегда было восточной половинкой Римской империи, так и называлось Восточно-Римской, а наши предки звали ее жителей ромеями, но никак не византийцами: такого слова до недавнего времени вообще не было.

Но тем не менее по страницам книг всюду эти византийцы, называющие себя византийцами…

Не переходите грань, где пренебрежение техническими данными, вообще-то свойство сильного писателя, становится неграмотностью.

Если язык какого-то писателя темен и труден, то это означает, что писатель этот не умеет и ясно мыслить.

Когда не пишется, а писать бы надо и потому неприлично резаться в баймы или заняться еще чем-то эдаким, я ползаю по литературным форумам и пиратским библиотекам, все-таки нечто близкое к работе.

Наткнулся по адресу http://www.russ.ru/krug/ 20030703…krit.html на такие слова Романа Арбитмана: «…литература – в первую очередь предмет чтения и существует для читателя. Если же автор требует от читателя, чтобы тот совершал над его художественным текстом работу, нечто преодолевал, то скорее всего автор недоработал сам и попросту скрыл за благородной невнятицей, витиеватостью, живописным хаосом, за этакой импрессионистической манерой письма элементарный недостаток таланта и даже мастеровитости…»

То есть критик подробнее расписал краткую формулу Честерфилда для тех, кому надо разжевывать и объяснять на пальцах, а доводы выкрикивать в ухо. И все равно такие слова всегда вызывают раздраженный вой этих самых разоблаченных, коих тьмы и тьмы: да что он себе позволяет! Да у нас, мол, своя самобытная манера, изысканный стиль, постгиперпанк, новое слово в литературе и все такое, а ты просто дурак и ничего не понимаешь в высоком искусстве.

Увы, уже говорил, что в литературе, к сожалению, не так заметны провальные места, грубые ошибки, просто дурость и неумение автора. Такое замечают только профессионалы, для остальных только смутное ощущение некой слабости текста, да еще жалобы, что произведение не зацепило. Это в спорте даже зрители задних рядов сразу видят, кто выше прыгнул, кто штангу толкнул тяжелее, кто кого поборол. Но даже в спорте не везде: недаром же в фигурном катании и в боксе по нескольку судей, разные оценки просто приводят к общему знаменателю!

В литературе же, как в политике и медицине, почему-то все знатоки и специалисты. Все берутся подсказывать, как правильно писать, я об этом уже говорил, но это неистребимо: когда слесарь учит профессора, потому и повторяю: держитесь! Какие бы доводы вам ни приводили, как бы массово ни напирали.