Александр Бушков - Хроника Мутного Времени. Дом с привидениями

И грянули события, оставшиеся в истории под именем Медного бунта…

В Москве собралась громадная толпа народу, куда сбежались представители чуть ли не всех сословий: ремесленники, наемные рабочие, солдаты (и даже офицеры!), духовные лица. Хватало и купцов, причем не обязательно мелких. Дело в том, что власти с купечеством вели крайне нечестную игру: принудительно скупали у них все предназначавшиеся на экспорт товары за медь, а иностранцам продавали за серебро. Купцы при этом вынуждены были приобретать весь импорт исключительно за серебро (рассудительные иноземцы на медные копеечки и смотреть не хотели), но продавали его «внутреннему потребителю» опять-таки за медь, поскольку серебра у этого самого потребителя практически не осталось…

Для начала бунтовщики разнесли по бревнышку богатую московскую усадьбу помянутого купчины Шорина (сам он успел где-то спрятаться и потому уцелел). На заборах во множестве появились самые натуральные прокламации, где некие грамотеи с большим знанием дела описывали механизм аферы и называли главных виновников. После чего толпа двинулась в подмосковное имение царя Коломенское, где потребовала от самодержца отдать под суд всех мошенников, начиная с «головки». Общение царя с народом было настолько неформальным, что, по воспоминаниям очевидцев, несколько человек «держали царя за пуговицы».

В Коломенском, как на грех, не оказалось в ту пору никакой военной силы, а потому государь Алексей Михайлович, оправдывая свое прозвище, держался скромно, ногами не топал и посохом не грозил, вежливо обещая пресечь все злоупотребления и покарать всех виновников. Но тут прискакали стрельцы вместе с дворянской конницей, и государь моментально перестал изображать Тишайшего…

В самые короткие сроки было казнено семь тысяч человек и отправлено в ссылку не менее пятнадцати тысяч. Большей частью это были не бунтовщики (которых тогдашние источники насчитывали сотни две), а простые зеваки, отправившиеся поглазеть, чем кончится разговор царя с мятежниками, но кто в таких случаях разбирался, что в России, что в другой стране.

Однако этот бунт все же вынудил власти с царем во главе принимать срочные меры. Началось следствие. Как много раз случалось и прежде, и потом, и в нашем Отечестве, и в иных державах, крайними стали «стрелочники», то есть те самые монетных дел мастера (среди которых, впрочем, невинных овечек не было). Рубили руки-ноги, клеймили раскаленным железом, драли кнутами, ссылали в Сибирь, отбирали неправедно нажитое. Но персоны отделались легким испугом – что Ртищев, что Шорин, что прочие. На своего тестя Милославского царь лишь «посердился». А медные деньги казне пришлось скупать у населения – по крайне дешевой цене, правда. Но, как бы там ни было, а подобных экспериментов с «суррогатами», чья стоимость искусственно завышена, государство более не производило…

Лично мне эта история крайне напоминает иные аферы нашего времени. Похожести столько, что жутковато делается…

Но все же Милославского с компанией еще нельзя, строго говоря, назвать «олигархами». Они – не более чем удачливые мошенники, провернувшие одномоментную аферу (пусть и с огромной прибылью). Под олигархом я в этой книге понимаю индивидуума, который завладел большими материальными ценностями (заводами, нефтяными месторождениями, другими торговыми и производственными предприятиями), причем непременно – в результате большей частью противозаконных махинаций. Сергей Мавроди, таким образом, олигархом безусловно не является – в отличие от, скажем, Ходорковского.

Первым в отечественной истории, к кому с полным на то правом применимо определение «олигарх», стал сподвижник Петра I Александр Данилович Меншиков.

Часть своих несметных богатств он сколотил чисто феодальными методами: завладел огромными поместьями с тысячами крепостных, частью пожалованными императором, частью присвоенными, как говорится, «в результате злоупотребления служебным положением». Благо служебное положение у него было на зависть многим: собственно, второй человек в государстве после императора. Влияние на государственные дела и все без исключения государственные учреждения огромное. А потому Меншиков, случалось, захватывал в личную собственность целые города – Копорье, Ямбург, Батурин и проч. Впрочем, часто земли с крестьянами покупал честно, но, заметим, на денежки, нажитые всевозможными махинациями или примитивным казнокрадством, равно как и взятками.