Игорь Моляков - Моляков - Федоров - опыт противостояния

Имендаев: «Сладкую сказку о Федоровых» написал я.

Гособвинитель Юркин: Полностью?

Имендаев: Полностью.

Гособвинитель Юркин: Вы ее показывали?

Имендаев: Кому?

Гособвинитель Юркин: Кандидату?

Имендаев: Нет.

Гособвинитель Юркин: Вообще что ли?

Имендаев: Нет. Мы построили избирательную кампанию так, что отделили кандидата от агитационной деятельности… Ну, это даже было постановление ЦК КПРФ. Потому что мы знали, с кем мы имеем дело. И у нас уже был опыт первого судебного процесса, поэтому мы его от этого дела полностью загерметизировали.

Гособвинитель Юркин: А почему вы тогда не выпустили информационный листок от имени, допустим, Имендаева?

Имендаев: А какая была необходимость в этом? Я же не избирался.

Гособвинитель Юркин: Но вы же говорите, что Моляков не в курсе этого.

Имендаев: Нет. Они все изготавливались не то чтобы анонимно, но безымянно. Вот и все.

Гособвинитель Юркин: А для чего тогда нужно было регистрировать?

Имендаев: Извините! Что значит, для чего? Чтобы законность соблюсти.

Гособвинитель Юркин: Чтобы законность. Т. е. если бы вы выпустили от своего имени, тогда что было бы?

Имендаев: Мне трудно сказать, что было бы. Скорее всего, со мной никто бы не стал эту тему обсуждать.

Гособвинитель Юркин: Т. е. необходимо по закону материал регистрировать?

Имендаев: Регистрировать.

Гособвинитель Юркин: Т. е. от имени кандидата? Да?

Имендаев: Нет, не от имени кандидата, а от имени штаба.

Гособвинитель Юркин: Под логотипом Молякова? Да?

Имендаев: Нет.

Гособвинитель Юркин: А как?

Имендаев: Ну, это уже, знаете, формальности необходимые. Каждая листовка имеет свой дизайн, свои реквизиты, обязательные.

Гособвинитель Юркин: Нет, я поэтому вас спрашиваю, почему из-за вашей статьи вы не могли зарегистрироваться за своей подписью?

Имендаев: Ну, мне сейчас трудно ответить на ваш вопрос, почему так, а почему не так.

Гособвинитель Юркин: Вы вот сейчас сказали, что закон не позволяет.

Имендаев: Ну, этого я не говорил. Здесь ведь агитация идет от той организации, которая выдвинула его кандидатом. Моляков выдвигался от КПРФ.

Гособвинитель Юркин: Поэтому вы листовку и зарегистрировали?

Имендаев: Ну, скажем так, оформили.

Гособвинитель Юркин: Потому что так закон требовал. Правильно?

Имендаев: Для успешного прохождения через ТИК все это делалось таким образом.

Гособвинитель Юркин: От своего имени зарегистрировать вы не могли?

Имендаев: Скорее всего, нет.

Гособвинитель Юркин: Т. е. вы не знакомились с текстом?

Имендаев: Я?

Гособвинитель Юркин: Да.

Имендаев: Да как-то не то что не знакомился, если я его написал, я его знал наизусть. Я, слава богу, текстовик по профессии. А когда сдавал, я просто не помню, как эту женщину зовут.

Гособвинитель Юркин: А вот на прошлом судебном заседании вы были представителем Молякова.

Имендаев: Процесс вы имеете в виду, а не заседание. Ну, ну и что?

Гособвинитель Юркин: А почему вы здесь про отца не написали, про Федорова?

Имендаев: Что-что?

Гособвинитель Юркин: Почему вы про отца не написали?

Имендаев: Вы такие вопросы задаете. Это же, в некотором смысле, творческий процесс. Почему так, а не эдак? Я сейчас не могу сказать.

Гособвинитель Юркин: Вы же прекрасно знали, вы там были?

Имендаев: Знаю. Я там был.

Гособвинитель Юркин: А почему же не сказали?

Имендаев: Про отца? Я не понимаю ваш вопрос, извините.

Гособвинитель Юркин: Не понимаете… Да?

Имендаев: Нет.

Гособвинитель Юркин: А почему от первого лица написали?

Имендаев: Это, знаете, особенности стиля. Вы в жанрах разбираетесь?

Гособвинитель Юркин: Ну, вы объясните.

Имендаев: Нет, не буду объяснять. Это в школе проходят.

Гособвинитель Юркин: Можете сказать, почему от первого лица-то написали?

Имендаев: Ну, так принято.

Гособвинитель Юркин: Да почему принято то так!

Имендаев: Ну, Лев Толстой писал «Войну и мир»…

Гособвинитель Юркин: Потому что информационный листок Молякова, поэтому?

Имендаев: Нет, не поэтому.

Гособвинитель Юркин: А почему тогда?

Имендаев: Скорее всего, Мешалкин так решил.

Гособвинитель Юркин: Но вы же писали статью?

Имендаев: Я писал, но я отдал ее ему. Он меня правил. Вот у меня там лежит.

Гособвинитель Юркин: У вас есть что ли?

Имендаев: Есть, есть.

Гособвинитель Юркин: Рукописный что ли?

Имендаев: Нет, рукопись я давно уже сдал в секретариат.

Гособвинитель Юркин: Нет, а рукописный вариант у вас есть?