Игорь Моляков - Моляков - Федоров - опыт противостояния

Адвокат Ильин: Текст Лошакову кто доставил?

Имендаев: Я.

Адвокат Ильин: Кто забирал?

Имендаев: Что?

Адвокат Ильин: Кто забирал?

Имендаев: Тираж забирал я. Тоже по требованию Мешалкина. То есть отслеживал это дело я, поскольку Мешалкин, скажем так, человек старше меня.

Адвокат Ильин: Т. е. распространением занимались тоже?

Имендаев: Мешалкин, ну и я в какой-то степени.

Адвокат Ильин: Так! Вот информационный лист был проплачен из избирательного фонда.

Имендаев: Ну, это уже не по моей части. Я порядок-то знаю и закон знаю. За это отвечала Малинова.

Адвокат Ильин: А вот кто давал команды, чтобы проплатить?

Имендаев: Мешалкин. Следили за законностью всей этой деятельности, чтобы, ну потому что в постоянном контакте с избиркомом были, чтобы здесь никаких претензий к нам не было, все это очень внимательно отслеживалось. В основном Мешалкин.

Адвокат Ильин: Контрольные экземпляры вот этих статей в окружную комиссию доставлялись кем?

Имендаев: «Сладкую сказку» отвозил я.

Адвокат Ильин: Так, понятно! Вот когда вы утверждаете, что вы написали эту статью, а проект был Мешалкина. Вопрос такого порядка: какие материалы вы использовали при подготовке статьи?

Имендаев: Основа — это уголовное дело по отцу Федорова.

Адвокат Ильин: Вы на первых процессах по обвинению Молякова участвовали?

Имендаев: Участвовал.

Адвокат Ильин: У меня вопросов нет.

Моляков: Альберт Васильевич! У меня к Мешалкину или к вам возникали какие-либо просьбы или указания, как надо писать листок, как надо вести издательскую деятельность, пропагандистскую, издательскую деятельность и когда, в какой форме все эти материалы распространять? Т. е. в какой-то форме я вмешивался в вашу деятельность, или вы работали автономно?

Имендаев: Поясню суду. Выборный процесс — очень сложный процесс. Даже мы не ожидали того «беспредела», который был, хотя мы и планировали. И поэтому от агитационной деятельности Моляков был отстранен категорически. Действовали абсолютно автономно, особенно Мешалкин. Это патриарх чувашской журналистики, и он не потерпел бы вмешательства никакого, естественно. Поэтому полный карт-бланш был дан.

Моляков: Второй вопрос. Какая там структура была? Потому что я все время, главная моя задача была встречи с избирателями, работа на воздухе, так сказать. Как вы осуществляли взаимодействие с Ермолаевым. Ермолаев какую роль играл в распространении, в работе контрольной группы?

Имендаев: Мы Ермолаева в свой сектор не допускали. Потому что это очень щепетильное дело, и поэтому здесь как можно меньше лишних людей должно было быть. Ермолаев он, ну, в курс дела мы его вводили, конечно. Без этого не могло быть. Но, повторяю еще раз, — полная автономность.

Моляков: Известно ли вам, Альберт Васильевич, что с определенного времени, а именно с конца ноября, чрезвычайно усилилось незаконное давление правоохранительных органов на агитаторов, которые работали на улицах города. И какие наиболее характерные примеры жесткого давления на агитаторов и распространителей вам известны? И еще. Известны ли вам попытки разгрома городского комитета партии и производственной базы Лошакова, на которой печатались агитационные материалы? Т. е. вся вот эта атмосфера вокруг распространения агитационных материалов?

Адвокат Шарапов: Не по существу вопросы задает Моляков!

Моляков: С распространением как раз и связано, Ваша честь, это. Для меня вообще удивительно, противоположная сторона несколько месяцев заявляла, что она будет доказывать, будто я что-то там распространял. Вот. И теперь, когда я задаю вопрос о том, в какой форме, в какой обстановке происходило распространение (интересующий противоположную сторону материал), они говорят, что это якобы не имеет отношения к делу. Я считаю, что как раз это и имеет прямое отношение к делу.

Адвокат Шарапов: Нам факты нужны.

Имендаев: Так отвечать или не отвечать? Я могу, кончено, но вот как суд.

Судья: Смотрите. Но ближе к теме.

Имендаев: Поясню суду. Я уже повторяюсь, конечно, мы даже не ожидали. Нет, конечно, мы планировали, что будет. Но «беспредел» был полный, полный. И буквально с самого начала избирательной кампании произвол милиции был полный. Абсолютно. И были вот эти «наезды» на типографию. У нас, сами понимаете, денег очень мало было и напряженные отношения были в этом плане, и исключительно добросовестное отношение хозяина типографии Лошакова позволило нам более-менее довести избирательную кампанию до конца. Потому что нам ее срывали, вплоть до участия самого Антонова, его заместителей, тут все были задействованы. И прокурор Зайцев. В этом… Так что я вот такой ответ даю. А?