Игорь Моляков - Моляков - Федоров - опыт противостояния

Предположение о том, что я — ненормальный, в косвенной форме Николай Васильевич Федоров высказывал уже давно. Перед выборами на должность президента Чувашии на второй срок был очередной период дружбы Федорова и Куракова. Тогда Лев Пантелеймонович выступал не в роли соперника Николая Васильевича, а в качестве кандидата на должность вице-президента при нем.

21 октября 1997 года Кураков и Федоров давали совместную пресс-конференцию, которая транслировалась по радио и телевидению. Запись эта до сих пор у меня хранится. Федоров сказал тогда: «…Не до судебных процессов. Звонит один генерал, причем федеральный, и говорит: «Николай Васильевич, мои аналитики говорят, — примерно такой между нами разговор, — что это шизофреник написал это письмо». А письмо на бланке Госсовета, подписывает его председатель комитета… Или шизофреник, или депутат. Это просто так, это не о депутатах, а о том, кто где чем занимается…

Или шизофреник, или депутат… Наши говорят, может быть, бланк украли и это написали, а там написано: председатель комитета Моляков. Я тоже в студенческое время психиатрию изучал, такого рода логика — это логика у людей, у которых параноидальные синдромы, я не говорю сейчас о Молякове, а о содержании, логике письма. Кто изучал судебную психиатрию, тот наверное знает явные признаки маниакальных, параноидальных синдромов…

Вот это та деятельность, которой занимаются, Лев Пантелеймонович, в комитетах по бюджету Госсовета и так далее. Переводят деньги: бумага, почта, это надо проверять, причем это каждую неделю, это каждую неделю. Я просто на это не обращаю внимания. Ну что, судиться, что ли? (Вряд ли по этому поводу Федоров стал бы со мной судиться — я тогда выяснял, есть ли у него дом в Германии, а если есть, то на какие деньги приобретен, на кого и как оформлен — И.М.)

…Ну да ладно, это мои личные дела. Если бы, конечно, направили всю эту энергию на полезное для экономики Чувашии, вместо этого… я не знаю, как это назвать, можно было бы не так, как мы сегодня обеспечиваем республику, можно было бы в полтора раза увеличить… А вместо этого такая переписка идет, такие обвинения…»

На той пресс-конференции Федоров много говорил о психиатрии. Анфиса Пашкова (ныне главный редактор местного издания газеты «Жизнь», а тогда корреспондент парламентской газеты «Республика» — И.М.) спросила: «Можно тоже мою боль, Николай Васильевич? Я постоянно не вылезаю из Мыслеца, у меня там братишка, у меня там племянник, у меня там родственники есть. Николай Васильевич, скажите, пожалуйста, сколько раз мы к вам обращались: Госсовет, партия зеленых, кто только не обращался, помогите нам, пожалуйста, с Мыслецом. Что говорят ваши министры, сколько у нас будет гнить Мыслец? Даты назовите, пожалуйста, сколько еще будем терпеть?»

Федоров ответил: «Как только представят материалы объективные для того, чтобы можно было… Если есть факты, когда действительно можно зацепиться, что кто-то не делает из того, что должен делать, дайте мне эти материалы. Есть у нас независимые прокуроры… Есть у нас независимые прокуроры? Есть. Вся полнота власти. Есть независимый суд. Помогите мне, дайте эти материалы. Не подозрения политизированные, либо персонифицированные, дайте материалы… Человека более заинтересованного решить эти проблемы, чем президент, больше, наверное, нет. Я сам там несколько раз был. И всё, что сегодня можно предпринять, я предпринимаю.

Дело в том, что я сам родился на «Химпроме». Для меня эта проблема знакома. Там, где «Химпром» сегодня стоит — это место моего рождения. В четырехлетнем возрасте нас оттуда выгнали, взяли и выгнали. Такая хорошая власть тогда была. Тогда не спрашивали: хочешь — не хочешь. Там управления не было, Госсовета не было, только обком партии, и все, больше ничего.

Когда выгнали, мы прожили в шести километрах от «Химпрома». Все мои три сестры, брат, мать, отец живут и жили в Новочебоксарске. Две сестры работали на «Химпроме». Я сам прожил там 20 или 25 лет. И тоже требую, как стал президентом, дайте что-нибудь, чтобы я мог доказать, пойти к Ельцину, к Черномырдину, дайте материалы, подтверждающие, что мы все оттуда, с «Химпрома». Нет таких материалов. Дайте мне эти материалы, с которыми можно было бы открыто… Думаете, перетрусят что ли?

И то же самое по Мыслецу. Я всех подключил: Совет Европы, экономическую комиссию, Яблокова. Это честнейшие люди. Яблоков… Все материалы ему передал, в экономическую комиссию Совета Европы передал. Но такого заключения, которое бы позволило что-то требовать, кричать, не дают.