Игорь Моляков - Моляков - Федоров - опыт противостояния

Откуда Денисова взяла, что я ей что-то лично говорил? Неправда это. Как неправда о Лошакове, Ермолаеве, Малиновой и т. д.

Толстов прекрасно знал, что судьёй Мальчугиным листовки моего избирательного штаба не были признаны средством массовой информации, но в обвинительном заключении он упорно продолжает настаивать — из заключения Приволжского управления Минпечати следует, что информационный листок И. Молякова «Прямой взгляд» является иным периодическим изданием, т. е. средством массовой информации.

Между тем сам Толстов в ходе следствия не выносил постановления о проведении соответствующей экспертизы.

Таким образом, заключает Толстов, в ходе расследования настоящего уголовного дела следствием достоверно и бесспорно (!) установлено, что это именно я распространил в своих информационных листках «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» в 2003 году в статье «Сладкая сказка о Федоровых» заведомо ложные, порочащие честь и достоинство и подрывающие репутацию президента Чувашской Республики Федорова Н. В. сведения, соединенные с обвинением его матери Федоровой А. Н. в участии в совершении тяжкого преступления — покушении на убийство Васильева В. по предварительному сговору с группой лиц, и, заведомо зная при этом, что указанные распространяемые им сведения являются ложными, не соответствуют действительности, порочат честь и достоинство Федорова Н. В., подрывают его репутацию как президента Чувашской Республики.

В своем сочинении Толстов безосновательно утверждал, что доказательств, на которые ссылаются обвиняемый и защитник, нет. Но есть обстоятельства, отягчающие наказание, — преступление совершено в период отбывания наказания.

В качестве свидетелей обвинения он указал Васильеву — сестру, Малинову, Лошакова, Ганина, Васина, Денисову, Ермолаева, Моисееву, Абукина, Волкову. И нагло записал, что свидетелей защиты не имеется, несмотря на все заявления и Имендаева, и мои, и Ильина.

Он также считает, что я с Ильиным знакомился с материалами уголовного дела. Это неправда. С материалами я не знакомился, заявив, что автором статьи не являюсь, её не распространял и ничего никогда у Толстова не подписывал, кроме отказа давать показания.

Что касается «потерпевшего», то здесь прокурор сказал: «Потерпевший Федоров Н. В. и его представитель с материалами уголовного дела не ознакомились».

Перед Толстовым стояло две задачи: вручить всю эту стряпню под роспись мне, а затем направить дело в суд.

10 апреля 2004 года меня предполагали взять под стражу, чтобы уже в заключении, 15 апреля, вручить мне обвинительное заключение. Не получилось. Теперь прокурор района должен был лично вручить мне этот текст. Процедура в УПК предусмотрена абсолютно четкая — обвиняемому текст вручает только прокурор. При этом он должен зафиксировать все вопросы и претензии подозреваемого.

Это было нежелательно. В Ленинской прокуратуре решили пойти на хитрость. 21 апреля 2004 года у нас проходил партийный пленум перед республиканской конференцией. Прямо из зала заседания меня вызвал какой-то майор милиции и попытался вручить мне текст обвинительного заключения. Говорил, что Александр Иванович очень просил передать мне эти бумаги под роспись.

Я ответил, что ничего из его рук принимать не буду и нигде не буду ставить подписей. А «приветливому» Толстову написал короткую записку, что для вручения пусть присылает мне повестку. Записку я передал майору вместе с бумагами.

Впоследствии эта записка фигурировала в деле как доказательство моего отказа получать обвинительное заключение.

Несмотря на невручение обвинительного заключения, Саша попытался сдать дело в Московский районный суд г. Чебоксары. Но понимания в Московском суде он не нашел. Там, несмотря на важность «заказа» и поджимающие сроки (расправа должна совершиться быстро), принять дело к производству отказались. Никаких уведомлений о передаче дела в суд я не получал.

Пришлось обращаться к председателю Калининского районного суда г. Чебоксары Марии Борисовне Жемеричкиной. Она распорядилась дело к производству принять, и в скором времени вместе с председателем Верховного суда Чувашской Республики Петром Фадеевичем Юркиным они отправились делегатами на Всероссийский съезд судей.

Жемеричкину, статную сановную даму с громоздкой прической, после съезда всё по телевизору показывали. Она делилась впечатлениями.

Узнав (благодаря В. А. Ильину и его связям в судейской среде), что дело принято к производству, я тут же обратился в суд на решение Жемеричкиной. Это остановило развитие процесса. Всё лето мне пришлось провести в изнурительных заседаниях, которые ничего не дали.